молодым что-нибудь случится, его дед тебя и всех твоих от мала до велика передушит, как котят. Да и сам этот парень одной рукой из таких, как мы с тобой, сок выжмет.
— Все равно убью!
— Осторожней, говорю, Вахтанг! Как бы не вышло у тебя, как у того мула, что бросил ярмо и зацепил себя притыкой за шею. С этим парнем сшибаться тебе не с руки. Я и Серго хорошенько отчитал — чего он лезет, куда не просят? А на Закро ты напрасно обижаешься, он тебя от большой беды избавил. Если бы ты тогда двинул лопатой этого молодца, то сегодня был бы вместе с Бисолтой, а я тут пил бы за упокой обоих. Постой, не сходи с ума. Знаю, не боишься, но возьмись за ум, наступи себе на кишки. Видишь, какие дела твой крестный разворачивает? Неужели ты хочешь, чтобы все пошло прахом?
Вахтанг ответил не сразу. С минуту он безмолвно глядел на приятеля, потом налил себе вина, выпил одним глотком и застыл с пустым стаканом у рта.
— И так все прахом пошло…
— Почему?
— Град побил виноградники, ни одной кисти на лозах не осталось… Так какого черта… — Вахтанг оборвал и изумленно уставился на заведующего столовой.
Купрача грохотал так, что раскаты его смеха заглушали рев пьяной компании за дверью и уханье барабана Гиголы. Наконец он успокоился, перевел дух, наполнил свой стакан вином и сразу опорожнил его.
— Несколько деревень градом побито, не вся же Кахети, чудак! Ай-ай-ай! Да я вижу, эта твоя Москва совсем сбила тебя с панталыку. Ей-богу, прежде ты лучше соображал. — Купрача перегнулся к собеседнику через стол и вперил в него острый взгляд. — Вот что, — сказал он, понизив голос. — Немедленно прекрати всякие ссоры и раздоры с кем бы там ни было. До того, как откроется в Телави ваша винная торговля, есть еще время. Сейчас для тебя самое главное — не упустить своей выгоды на теперешнем месте. Сушилка — хорошая дойная корова. Можешь доить ее до тех пор, пока молоко не пересохнет. Дядя Нико не зря посадил тебя туда заведующим. Пользуйся сам и ему пользу приноси. Никто с тебя ответа не спросит: прежний заведующий сам себе не враг, да и весовщики себя запросто в руки прокуратуре не отдадут. Знаю я Бочоночка, он подгребать к себе не дурак, да безмозгл. Эх, как говорится, кому бог дал плов, а кому аппетит! Там в сушилке десятки тонн пшеницы, не проведенные по документам. А скоро и кукуруза подоспеет. Вывози, сколько сумеешь. Если слишком много выберешь — взвесят, составят протокол и спишут, потому что зерно в сушке убавляет вес.
Купрача потянулся за шашлыком, потом отставил пустую бутылку и взялся за новую.
— Помни одно — это главная твоя мудрость: прячь клыки, пока их у тебя не выдернули. Старайся всем улыбаться, наше ремесло такое. Хочешь рыбкой лакомиться — не гнушайся ноги в реке замочить.
— А ты? Почему ты клыков не прячешь? Думаешь, они У тебя короче моих?
— Жизнь — театр, а мы все-артисты. Для моей роли ты не годишься.
Долго смотрел Вахтанг на свой полный стакан и молчал.
— Хорошо, постараюсь запомнить эту твою мудрость и клыков не показывать. Но помни: придет и мой час.
— Вот это умно! А теперь я хочу дать тебе еще один совет. Правда, машина у тебя есть, но все же от Телави до Чалиспири расстояние изрядное. Может случиться, что Лопота вздуется, и ты застрянешь, как в прошлый раз Серго, посередине русла.
Вахтанг оживился.
— Говорят, Хатилеция перевел через Лопоту осетинок и одну таки пустил по волнам?..
— Верно. Серго рассказывает, что он и его товарищи еле выловили ее из потока. Наглоталась воды, несчастная, но все же спаслась.
— А сам Хатилеция?
— Стоял на берегу и считал деньги.
Вахтанг хрипел, держась за бока:
— Ох и хитрюга, ох и вредный старик!
— Поумнее нас с тобой: не пашет, не сеет, а время проводит так, что позавидуешь.
Когда заведующий сушилкой перестал смеяться, заведующий столовой продолжал:
— Так вот, я говорил… Иной раз, может, придется тебе переночевать здесь, в деревне. Постой, что ты, как сухая краюха, все норовишь встать у меня поперек горла! Ты меня пойми — дом мой можешь считать за свой собственный, но подумай сам, дело ведь щекотливое, сколько может получиться неловкости и неудобств и для тебя, и для меня, и для дяди Нико!.. А я вот что тебе скажу. Наскида боится, как бы у него не отобрали дом. В райком, оказывается, поступили информации, и Наскиду крепко прижало. Сейчас он бегает как угорелый, ищет покупателя. Я тебе устрою этот дом за полцены.
— Не хочу. Все деньги, какие у меня были, я отдал крестному за машину.
Купрача схватил бутылку за горлышко и стукнул ею об стол.
Выплеснувшееся вино крупными каплями разбрызгалось по клеенке.
— Этот человек сведет меня с ума! Балда! Половины зерна, которое ты унесешь из сушилки, хватит на покупку дома, а вторая половина пойдет на отделку и устройство.
Он оглянулся, сверкая глазами, на дверь и, спохватившись, снова понизил голос:
— Нет, право, за эти пять лет ты совсем одурел! Ума в тебе осталось не больше, чем в дряхлой собаке! Слушай меня и хорошенько запоминай. Дом двухэтажный, всего в обоих этажах шесть комнат. Впереди — прекрасный двор, за домом — виноградник на полторы тысячи лоз. Земля — ноль двадцать пять сотых гектара, точная норма члена колхоза. Ты уже теперь колхозник и, значит, имеешь право владеть в Чалиспири таким участком. Воспользуйся случаем и получишь все за полцены. Наскида глуп, я повидаю его и припугну слегка. А потом ты с ним договаривайся.
— Почему сам не покупаешь?
— Я в Телави дом строю. Двух домов в разных местах мне не оставят.
— Оформил бы на старшего сына.
— Старшему сыну я уже поставил дом в Ахмете.
— В Телави для себя строишь?
— Для себя.
— Знаю где. Почему тянешь, не заканчиваешь?
— А зачем торопиться? Не хочу «друзьям» глаза мозолить. Жена давно уж душу вынимает, не терпится ей в новый дом переехать. К Наскиде ты осторожно подойди. Он хотел для себя дом отделать, но тут в Чалиспири есть один парень, Реваз Енукашвили. Он Наскиде проходу не дает. Я наверняка знаю, что дом продается незаконченным.
— Реваз Енукашвили? Он, говорят, и на меня капал на правлении. Встречу его где-нибудь.
— Брось свои глупости, Вахтанг! Станешь посмешищем всей деревни, как эти два дурака, полыцик Гига и Мцария.
— А это кто такие?
— Просто здешние жители. Враждуют, вечно готовы сцепиться друг с другом, как два пса. Вчера вечером тут у меня перед дверью передрались на смех прохожим.
— Значит, позволить каждому сопляку сесть мне на голову?
— Вовсе нет! Ты только действуй с умом и сам кому хочешь на голову сядешь. Один умный человек сказал: надо быть или орлом, чтобы взлететь на высокую гору, или змеей, чтобы туда вползти. Кому бог не дал крыльев, тот должен ползать. Вон посмотри на своего крестного: сначала он разорил, погубил одну бедную женщину, а теперь сам же отстраивает ей новый дом на месте старого.
Вахтанг задумчиво рассматривал бутылку с вином, стоявшую перед ним, и молчал. Потом взглянул с чуть заметной улыбкой на приятеля и взялся за полный стакан.
— Постараюсь применить в жизни твои наставления, насколько сумею. Пусть все святые будут нам покровителями!
