чести не помышлял… Но председатель он был неплохой. Его старые колхозники хорошо помнят. В колхоз приезжает множество людей — по тому ли, по другому делу. А в Чалиспири гостиницы нет. Тедо принял это во внимание, и как человек предусмотрительный… Не мог же он размещать в своих шести комнатах еще и гостей? Взял да и построил себе новый дом, о двенадцати комнатах, а старый уступил зятю. Черепицей гостиницу крыть неприлично — он сделал железную кровлю. Чем плохо? Правда, кровельное железо и сейчас получить не просто, а в ту пору… Но Тедо достал. Мы строим коммунистическое общество, и одна из наших целей — чтобы у каждого гражданина, у каждого колхозника было хорошее жилище, наилучшая мебель. Кто-то же должен был проявить инициативу, начать? Ну, вот Тедо и начал. Еще в годы Отечественной войны. Начал — и до сих пор не останавливается: тут тебе гараж, тут тебе машина, тут тебе отдельная пекарня, амбар для зерна… Всего я сейчас не стану перечислять, вы устали, вам надо отдохнуть, выспаться. И к тому же эти перечисления только уведут нас от предмета нашего собрания. Да и почему бы Тедо не наживать добра? Правда, из всей семьи работает он один, но человек он хозяйственный, работящий, и сын растет на смену — не парень, а лев, недавно тоже вошел в работу. Ну, вот вкратце и вся биография Тедо, нашего главного кандидата. Думаю, после меня выступят другие, скажут подробнее о его заслугах. Мне кажется, это самый подходящий кандидат, и мы должны посчитаться с выбором и желанием райкома. Впрочем, все в вашей воле. Общее собрание, если только захочет, может не посчитаться не только с рекомендацией райкома, но даже с божьим повелением… В райкоме хорошо знают Тедо как опытного, делового человека. Райком нам не навязывает силой его кандидатуру — нет, просто советует, рекомендует. А вы решайте как знаете, это уж ваше дело. Хотите — близко его не подпускайте. Никто вам слова не посмеет сказать. Вы здесь хозяева. От вас все зависит. Как говорится, глас народа — глас божий…
Секретарь райкома переглянулся с председателем собрания, что-то шепнул ему.
Тот кивнул в знак согласия.
— Пожалуйста, довольно, Нико. Кто-нибудь еще хочет высказаться?
Шавлего повернулся к соседу и, заметив на его лице насмешливую улыбку, в свою очередь улыбнулся.
— Какая наивность! От дяди Нико я такого ребячества не ожидал.
— Впервые вижу его растерянным. Видно, не ожидал шаха.
— Шаха? Да ему дали шах и мат.
— Иногда отступление не означает поражения.
— Нет, игра проиграна. Проиграна, и… почему-то мне жаль.
— Неплохой человек.
— Не такой уж хороший, но все же его жаль.
— Я всегда видел в нем человека сильного, мужественного.
— Именно поэтому он заслуживает сожаления.
— Интересно, сдастся он или нет?
— Принудят к сдаче. Соотношение сил в пользу противника. И позиция у него плохая.
— И все же интересно — будет он продолжать борьбу?
— Не будет. Это умный человек. Все понимает.
— Он всегда был проницателен. Любопытно, как под него сумели подкопаться?
— Это не подкоп, не ловушка. Это прямая атака. Или, точнее, это гнев народа.
— Ого! Слушайте, слушайте — как крепко завернуто! Кто это говорит, юноша?
— А, это выступает Маркоз. Бригадир. Один из тех, кого сейчас выдвигали в председатели. Давайте послушаем.
— Послушаем. Но сначала я хотел бы задать вам вопрос. Вы в самом деле уезжаете из Чалиспири?
— В самом деле. — Шавлего посмотрел на часы. — Скоро и Купрача появится. Да вот, это, наверно, он и подъехал. Ну да, вон он. Идет сюда — верно, меня ищет. Извините, дядя Сандро. — Он встал, чтобы его было видно, помахал Купраче рукой. — Я сегодня уезжаю, дядя Сандро. — Он снова сел рядом с доктором. — Через полчаса отчалю. Рад, что представился случай попрощаться.
— Не возьму на себя смелости спрашивать вас о причинах, юноша, но, кажется, в ваши планы не входило так скоро покинуть Чалиспири?
— Да, не входило… Я не успел даже посмотреть… То, что вы обещали показать мне однажды ночью в вашей тайной лаборатории.
— Не понимаю, юноша, о чем вы говорите.
— Как-то, поздно вечером, я пришел позвать вас к больному. И перед уходом вы обещали рассказать мне о ваших исследованиях… Кажется, речь шла о проблеме рака.
— Не помню. Возможно, я что-то наплел вам под хмелем.
Шавлего понял, что доктору не хочется вспоминать о своем обещании да и вообще о том вечере.
— Должно быть, мне послышалось.
— Возможно. Так неужели Нико не будет бороться?
— Весы склоняются на сторону Тедо. Но молодые еще не сказали своего слова. Молодежь не пойдет против него. Нико неплохо с ними в последнее время обходился. Возможно, они станут его защищать… Должны защищать. Он этого не заслуживает, но должны. Его поражение означает победу Тедо. А победа Тедо… означает гибель колхоза.
Сандро изумленно взглянул на собеседника:
— Как это понимать, юноша?
— В самом прямом смысле… Нельзя допустить, чтобы во главе колхоза встал Тедо Нартиашвили. Ни в коем случае.
— Почему, юноша? Никто из выступающих не говорил об этом человеке ничего дурного. Опытен, знает дело, уже был раньше председателем. И самое главное — видите, народ желает его. Народ возлагает на него надежды.
— Они так и останутся надеждами, если он добьется своего. Я хорошо его знаю. Да и все его знают… Ни в коем случае нельзя избирать Тедо председателем.
— Почему же все хотят его?
— Они сейчас не рассуждают, не отдают себе отчета… Сейчас все ополчились на Нико. Гибель этого бедного парня, Реваза, решительно восстановила все Чалиспири против нынешнего председателя. Гнев иногда бывает слепым. Волнение, возмущение — плохие советчики. Лишь бы не Нико, а там пусть хоть сам сатана станет председателем, они на все согласны.
— Это уж слишком, юноша. Наверно, этот человек заслуживает…
— Нет, тут дело не в заслугах. Тут что-то иное… Эти парни, из молодежной бригады, не зря сидят наверху. Они не пропустят Тедо. Ну вот, я же говорил. Coco взял слово. Послушаем!
— Кто это, юноша?
— Сын Тонике Чхубианашвили.
— Какой взрослый сын уже у Тонике! И красноречивый, говорит прямо-таки стихами.
— Он и увлекается поэзией. Пишет стихи… Но что он говорит? С ума, что сошел? Постойте, дядя Сандро… Рехнулся. Право, рехнулся! Боже, какую он нес чепуху! А это кто? Ах, Махаре. Но кто внушил Coco такой вздор?.. Однако послушайте, послушайте! И Махаре туда же! И он на стороне Тедо! Ей-богу, они все посходили с ума… Чего смотрит Шакрия? Смотрите, и Эрмана кивает одобрительно, и Джимшеру явно все это нравится. Но чего ждет Надувной? Неужели он не выступит в защиту Нико? Нет, он должен сейчас стоять за Нико. Хочет или не хочет, а должен… Тедо нельзя давать власть. Разве не Шакрия первый открыл мне настоящее лицо этого хитрого, пронырливого человека? Да и от других я немало о нем слышал. Нет, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Тедо… Ух, наконец-то поднялся Надувной!
Шавлего облегченно вздохнул и повернулся к соседу:
— Знаете этого молодца?
— Нет, юноша, не знаю.
— Это внук Хатилеции. Весь в деда. Вот, послушайте — всех уморит… Что?.. Кончено! Теперь дядя Нико может распрощаться со своим креслом, со всем своим былым могуществом… Кончено. Все решено…
