несколько глав «Сказания о Карамане». Маузера не было видно. Наконец Сандро вспомнил, что перенёс его в сад, под орешник. Он спустился с чердака и вошёл в дом за порохом и свинцом для пуль.
К этому времени вернулась Эмма. Она стояла посреди комнаты с маленьким братом на руках и что-то ласково шептала ему.
— Мама дома? — спросил Сандро.
— Мама с утра в колхозе… Где ты пропадал ночью?
— Я был у Гоги, мы занимались русским.
— То-то одни пятёрки стал получать! Связался с лодырями и отдуваешься за всех. Вот придёт отец, я ему всё расскажу. А ты теперь только посмей меня тронуть… Заладил: история, литература да география! Лучше, вместо того чтобы стишки кропать, примеры бы решал.
— Не лезь не в своё дело! Язык у тебя больно длинный!.. Слушай, — голос у Сандро вдруг сделался ласковым и вкрадчивым, — я тебе завтра скворца поймаю. Погладь мне галстук, ладно? У меня и силки уже расставлены…
Эмма недоверчиво посмотрела на брата — такое обещание показалось ей слишком щедрым.
— Поклянись!
— Клятвы — девчачье дело, а моё слово — слово!
— Ладно, поверю тебе на слово, — сказала Эмма.
Сандро выбежал из дому, обежал большую яму, оставшуюся на том месте, где когда-то был хлев, и направился к саду. Раньше это была яма для навоза, а теперь в неё сваливали золу и мусор. Через яму была проложена длинная неширокая доска, но Сандро предпочёл обойти её стороной.
В саду, в тени огромных деревьев, в густых зарослях орешника Сандро отыскал старый дедовский кремнёвый длинноствольный маузер, выпростал его из тряпья и стал очищать от масла. Чистил он его долго, и только когда ствол и рукоятка заблестели, он опять завернул маузер в тряпьё и положил на место.
— Если его теперь зарядить, порох может отсыреть, а ведь неизвестно, скоро ли нам в академию… А вот свечу нужно нынче же взять у бабки, не то она передумает, — решил Сандро.
Не доходя до дома он услышал шум — что-то рухнуло в яму с золой, и оттуда поднялась такая туча пыли, что Сандро зажмурился и замахал руками. Он подбежал к яме, заглянул — и так расхохотался, что чуть сам не свалился туда.
А дело было вот в чём.
Бабушка оделась и вышла из дому погреться на солнышке. Обходить яму ей было неохота — долго, и она ступила на доску, проложенную над ямой, дошла до середины, и тут доска под ней заплясала… Слава богу, что упала она на горку золы и не ушиблась.
— Помоги мне, чертёнок! Чего гогочешь?
— Не бойся, бабушка! Раз — и я тебя вытащу.
Он пробежал по доске до середины, потом повис на ней, спрыгнул в яму и помог старухе подняться. Стал отряхивать ей платье и, смеясь, выговаривал:
— Ну, скажи на милость, канатоходец ты, что ли? Даже мне трудно по этой доске ходить.
— Ладно, хватит… Не отбей мне бока.
— Ба, ключи от сундука дай.
— Бери, только, кроме свечи, не тронь там ничего.
— А мне ничего и не нужно. Ты же знаешь, моё слово — слово!
— Знаю… Ты у меня настоящий мужчина, мордочка твоя чумазая! Н
Получив ключ, Сандро тут же бросился ворошить кованый сундук своей бабушки.
НА ПРОСЁЛОЧНОЙ
Рядом с густым тенистым садом стоял красивый дом, крытый черепицей. Перед домом зеленел обширный, поросший травой двор. В тени орехового дерева, склонившись над миской со сладкой кашей, сидел Сандро и уплетал за обе щеки. Рядом на низеньком табурете примостилась его тётушка.
— Нет, сынок, нельзя так. Не пойму, чего не поделили ты и Залико. Он приходил ко мне и всё рассказал. Почему ты исключил его из звена?
Сандро был баловнем и любимцем тётушки. Дня не проходило без того, чтобы она не угостила мальчика сладостями, а когда Сандро отправлялся домой, тётушка совала ему в руку толстую аппетитную чурчхелу и говорила:
— Будешь умницей — получишь ещё.
Вот и сейчас тётушка наставляла племянника и думала, что Сандро, энергично орудующий деревянной ложкой, внимательно слушает её, на самом же деле он был увлечён одной только сладкой кашей.
Проповедь кончилась. Сандро отставил тарелку, переждал немного, попрощался и вышел со двора на просёлочную.
Чудесная тенистая эта дорога тянулась мимо дома Джахунашвили, вплоть до участка Грозного, и полого сбегала к реке.
Сандро медленно, что-то насвистывая, шёл по просёлочной. Он был ещё далеко от двора Джахунашвили, когда с той стороны донёсся сиплый лай и чей-то крик. Сандро сразу же оценил обстановку и поспешил на помощь.
Едва он успел выдрать из изгороди кол, как на него налетел разъярённый пёс. Сандро огрел его так, что пёс осел на все четыре лапы, но не струсил — бросился снова, перед самым носом мальчишки сверкнули белые клыки. Сандро ловко пнул пса ногой, тот грохнулся на спину, крякнул и вскочил, но Сандро увернулся, и новый удар осадил наконец свирепого волкодава. Он отступил, скуля и повизгивая. Сандро преследовал его до самого двора. С видом победителя вернулся он на дорогу и увидел девочку, испуганно притулившуюся к плетню.
Это была Лена, внучка Грозного. Она училась в одном классе с Сандро, но перешла к ним недавно, и потому Сандро почти не знал её.
Встреча была не из приятных.
Девочка встревоженно оглядела его и спросила:
— Не укусила?
Сандро презрительно сплюнул и помог ей выпутать платье из колючек.
— Большое спасибо!
Лена отошла от плетня и оправила платье.
— Тебе тоже в нашу сторону? — спросила она, кивая на дорогу.
— Да, — коротко ответил Сандро.
Не в правилах Сандро было ходить с «косичками», и он с неудовольствием думал о том, что дорога до дома садовника очень длинна, просто конца ей не видно… Эта девочка раньше училась в Тбилиси. Говоря по правде, Сандро не слышал о ней ничего плохого: она не болтлива, как все девчонки, не кривляется, хотя и хорошенькая, и Сандро не знает, как отвечать на её вопросы — по-настоящему или огрызаться, как он огрызается всегда, разговаривая с девчонками.
— Если б не ты, собака наверняка покусала бы меня, — сказала Лена.
Сандро молча шагал рядом.
Девочка с любопытством поглядывала на своего спутника.
— В нашем дворе бывают почти все мальчишки — играют в мяч, а тебя я никогда не видела.
