Когда, по оценке Баури, все заполнили баллоны до отказа, они так и не решили еще, что делать дальше. Сеска выступил вперед:
— Суиза, вы знаете все воздушные шлюзы?
— Я изучала схему корабля, чтобы сдать экзамен майору Питак, когда только что прибыла на борт, но не уверена… кое-какие помню точно. На каждой палубе между секторами Т-3 и Т-4, например. Если мы окажемся на Т-3, там сразу будут воздушные шлюзы внутри ремонтного дока и открывающиеся наружу на Т-4.
— Можем спокойно оставаться здесь, — заметил Фриз. — Здесь мы знаем, где есть кислород.
— Если бы мы знали, сколько времени займет прыжок… А вдруг он будет длиться больше суток?.. Не надо забывать и про остальные системы жизнеобеспечения скафандра и их ограничения.
— Вряд ли вам известны подходящие внешние выходы закусок, питья и электроэнергии?
— Не плохо бы заглянуть в туалет.
Эсмей рассмеялась неожиданно для самой себя:
— Извините. Боюсь, что все это во время скоростных полетов можно получить только на борту ко- рабля.
— Значит, надо двигаться в направлении следующей кислородной заправки и хорошо бы попасть внутрь до того, как нам сильно приспичит.
Труднее всего будет двигаться. Хотя на внешней обшивке «Коса» всяких выступов оказалось больше, чем могла предположить Эсмей, корпус все еще был матово-черным и почти непоцарапанным. Когда она ползком осторожно пробиралась по этой огромной черной поверхности, то представляла себя каким-то морским чудищем. Когда-то тетя ей показывала картинки с изображениями подобных существ. Некоторые из них всю свою жизнь существовали около глубоководных сточных труб, потому что там было тепло и вдоволь еды. Как они находили эти трубы? Хемотаксис… Трудно провести параллели с теперешним их положением в открытом космосе, так что лучше меньше думать, больше двигаться.
Картина окружающего их пространства резко переменилась. Впереди виднелся провал, пространство между секторами Т-3 и Т-4. Эсмей не могла сообразить, в каком направлении лучше двигаться. Вниз к нижним палубам в пространстве между Т-3 и центральным отсеком? По верхней поверхности Т-3? Она даже не знала, закрыт ли вход в ремонтный док, где стоял «Рейт», или они вошли в скоростной коридор, так и оставив двери-створки открытыми.
Словно в ответ на ее вопрос, из темноты прорезался луч света. По крайней мере ей так показалось. Глаза и ум пытались всему придать знакомый вид. Свет, правда, был странным, скорее он был похож на дым, который раздувало ветром. Казалось, что слева что-то дымится. Вдали луч света сужался, словно плохо пропаханная колея, и замирал.
Все остановились и приблизились для переговоров.
— Если бы я был физиком,—изрек Сеска,—я бы сошел с ума. Все, что нам удалось увидеть с тех пор, как корабль вошел в скоростной коридор, совершенно не соответствует тому, что я до сих пор знал о скоростных прыжках. Но так как я всего лишь капитан корабля, признаюсь вам, что это красиво.
— Входные створки дока открыты, — сказала Эсмей. — Док не запечатан. Если там не установлен какой-либо неизвестный мне барьер, мы сможем попасть внутрь.
— Зачем сейчас включили свет? — спросил Фриз.
— Просто здесь другая система подачи электроэнергии, — ответила Эсмей. — Нарушители заняли капитанский мостик, скорее всего они отключили энергию, вероятно, даже системы жизнеобеспечения в отсеках, но каждый отсек может быть абсолютно автономным, не зависимым от центрального.
— То есть мы можем просто попасть в док через это отверстие?
— Ну да, но тогда сразу свалимся вниз с высоты шестнадцати или семнадцати палуб. Можно попробовать спуститься по распоркам кранов…
Она сама никогда не работала на этих кранах, но видела, как работали другие. Проблема заключалась в том, застрелят ли их сразу или дадут возможность объяснить, кто они такие.
— Там должны включиться наши устройства внутренней связи в скафандрах, — сказал Сеска. — И потом, может, нас не сразу заметят.
Проход по верху Т-3 до первого отверстия оказался проще, чем по куполу капитанского мостика, но и здесь не обошлось без неожиданностей. Свет, вырывавшийся из открытого дока, совершенно не освещал им дорогу, а под ногами чего только не было. Опаленные обломки линии транспортера, кабели для крепления створок-дверей, противовесы механизмов для их открытия и закрытия… С другой стороны, все время было за что зацепить ремни безопасности.
В нормальных условиях вход для персонала находился в центре изогнутых створок. Сейчас арки распорок выпирали вперед, и свет, проходя сквозь них, становился разноцветным, меняясь в зависимости от того, с какой стороны смотреть. Она прошли всего несколько десятков метров… Свет казался синим-синим, в то время как если смотреть сбоку — он казался красным.
Шахта лифта для работающего персонала оказалась именно там, где и ожидала ее увидеть Эсмей. Далеко-далеко внизу запертый пульт управления. Она даже увидела часть «Рейта» со снятой обшивкой корпуса и группу рабочих в скафандрах. Они склонились над пучком кристаллов.
В нише прямо под обшивкой находилась платформа, на которой человек двадцать рабочих могли дожидаться подачи лифта. Эсмей начала спускаться по железным ступенькам, ведшим к этой платформе. Ступенек было десять. На второй она уже почувствовала поле гравитации корабля, нога словно прилипла к ступеньке. Когда она добралась до платформы, то уже каждая косточка ее тела ощущала действие силы тяжести. Но голова оставалась ясной. Внутри дока свет был вполне обычным, только чуть приглушенным. Она огляделась. Были включены не все лампы. Только те, что нужны для работы. Конечно, они ведь перешли на автономный режим питания и стараются экономить.
К ней спустились и остальные. Осторожно, по одному, молча. Эсмей обернулась и заметила, что в обшивке стены есть линии подачи кислорода… Настоящая внутренняя обшивка и зеленый треугольник, обозначающий кислородную линию. Водопроводный кран. Даже туалетный клапан. Скафандры сдавали спецобслуге, а они очень не любили, когда костюмы запачканы. Она обратила внимание на какое-то движение внутри шлема, это снова заработали внутренние часы. Уровни контрольных приборов кислородного баллона сначала подскочили вверх, потом резко опустились, потом снова поползли вверх. У нее оставалось еще тридцать пять процентов первоначального запаса, один час восемнадцать минут при аналогичном расходе.
Она начала было говорить, но вдруг сообразила, что, если внутренняя связь тоже наладилась, их легко услышат. А почему она не слышит других?
Она нащупала переключатели на скафандре и покрутила их.
— ..Дай одну… только одну… Теперь половину… — Снова на другой канал, которым они пользовались во время входа в скоростной коридор. — У них другая настройка
— Логично. — Сеск склонился вниз и через перила смотрел на свой корабль. — Как будем спускаться?
— Осторожно, — ответил Фриз, вглядываясь в аварийную лестницу. Она вела к первому горизонтальному пролету с их стороны ремонтного дока. Это было ниже их уровня на пять палуб. — Если мы вызовем лифт, то нас заметит.
— Может, попробовать связаться с ними, — предложила эсмей. — Попробуем выйти на их частоту.
Возможно, кто-то из них знает меня. Я всегда могу позвать майора Питак.
— Вы правы, но… как-то неромантично… просто так взять и сказать им, что мы здесь. Мы ведь только что пережили скоростной прыжок в открытом космосе… почему нам не выдали эти маленькие невидимые проволочки, по которым шпионы и воры всегда спускаются с большой высоты?
— Претензии к отделу реквизита, — опять неожиданно для себя сказала Эсмей. Все рассмеялись.
— Суиза, если вам когда-нибудь надоест заниматься ремонтными работами, я всегда рад приветствовать вас на своем корабле, — сказал Сеска. — Я сначала не мог понять адмирала, а теперь все ясно. Не случайно он поставил именно вас на такое задание.
Уши у Эсмей вспыхнули.
— Спасибо, сэр. Ну а теперь я свяжусь с ними и сообщу, что мы здесь.
Она переключила каналы и услышала тот же голос, что и прежде:
