— Уничтожить! — крикнул Робертсон и снова прицелился. Сзади него раздались выстрелы остальных, кто-то попал в устройство, которое нес робот, оно тут же разлетелось на множество осколков. Роботы продолжали двигаться, замедлив ход. — Им нас не поймать. Пошли… — И он повернулся, чтобы идти дальше по коридору.
Но впереди путь им преграждали какие-то массивные фигуры в черной броне, в руках у них было оружие, которое он никогда раньше и не видел.
— Уничтожить! — крикнул он своим и выстрелил.
В этот момент странного вида оружие изрыгнуло на них поток чего-то серого. Робертсона отбросило назад к его экипажу, и все они слиплись вместе в неподвижный ком. Когда на дальнем конце станции раздался взрыв, он испугался, поняв, что не готов еще встретиться с Создателем.
— Ну и глупцы, — с удовлетворением заметила джиг Арек. — Можно подумать, они никогда не слышали о средствах подавления мятежей.
— Одна группа все еще на свободе,—сказал Обло.
— Это подождет, — ответила Мехарри тревожным голосом. — У нас есть дела поважнее. Брюн и Суиза выпали в открытый космос.
Эсмей только что проверила, все ли на месте, и вдруг без какого-либо предупреждения вакуумная установка лопнула, и весь воздух вышел наружу. Сгорела. Эсмей моментально бросилась к Брюн, прикрыла ее тело своим и захлопнула щиток шлема. Она чувствовала дыхание Брюн даже сквозь армированный скафандр, видела, как напряжено ее лицо, то ли от гнева, то ли от ужаса, но щиток не запотевал, значит, и подача воздуха, и фильтры работают нормально. Она немного привстала и крепко-накрепко привязала одну руку к раме установки. Что-то ударилось о ее скафандр, еще раз, потом кто-то на нее упал, по внутренней связи были слышны чьи-то возбужденные голоса. Эсмей ни на что не обращала внимания. Она прикрывала собой Брюн. Пусть все остальное делают другие.
Потом вдруг палуба сильно накренилась, раздался сильный грохот, и обвалилась обшивка стен. Эсмей успела заметить еще людей в скафандрах, кто-то крепко держал вторую вакуумную установку. Потом раздался взрыв, и ее отбросило к отверстию в стене, прямо на яркий солнечный свет.
Когда она поняла, что находится вне станции, оказалось, что они намертво соединены с Брюн, все еще находившейся в вакуумной установке. Руками в перчатках Эсмей крепко держала раму установки. Панорама вокруг менялась каждое мгновение: то светло, то темно, то звездное пространство, то вид планеты, то станции. Она попробовала взглянуть на датчики скафандра, наконец нашла значение их скорости относительно корабля, то есть в данный момент самой станции. Всего две целых сорок три сотых метра в секунду.
Брюн смотрела на нее, не узнавая. Конечно, как ей узнать, Эсмей ведь опустила затенение щитка шлема. Теперь уже ничего не поделаешь. Она даже не представляла, что делать в подобной ситуации. Одно она знала четко: нельзя ни в коем случае выпускать из рук раму вакуумной установки. На ее скафандре есть опознавательные сигналы.
— Лейтенант! — раздался громкий крик по внутренней связи.
— Суиза слушает, — ответила она на удивление спокойным голосом.
— Лейтенант, вакуумная установка с вами?
— Да, — ответила она. — Брюн жива, воздух поступает нормально.
— А вы? Кто-то сказал, что видел пламя.
Она снова взглянула на датчики. Ничего обнадеживающего. Запас кислорода очень низкий, уровень падает прямо на глазах. «Такое со мной уже было, — подумала она, вспомнив свой первый выход в открытый космос на „Коскиуско". — Мне тогда это совсем не понравилось».
— Кислорода почти нет, — ответила Эсмей. — Уровень резко снижается.
— Взрывом могло повредить кислородный шланг. Можете проверить?
— Нет, иначе мне придется отпустить раму, — ответила Эсмей. — А это невозможно. Что происходит у вас?
— Противник уничтожен, у нас двое мертвых, четверо пострадавших, если вас вместе с ней считать за одного человека. Макс следит за вами по приборам. Меньше чем через десять минут к вам подойдет спасательная команда.
Десять минут она не продержится.
— Как у вас с кислородом? — Это уже спрашивала Мехарри.
— Хватит на три минуты, — ответила Эсмей. — Если он будет уходить с прежней скоростью.
— Брюн в сознании?
— Да. Она смотрит на меня, но не видит, щиток шлема затемнен.
— Я свяжусь с ней, скажу ей, пусть попробует остановить утечку кислорода у вас.
— Нет, это слишком опасно.
— Будет еще хуже, если вы потеряете сознание. Она заметила, как изменилось выражение лица Брюн. Мехарри не продублировала то, что передала ей, но Брюн попыталась высвободить одну руку и дотянуться до спины Эсмей. Ей это никак не удавалось.
Если Эсмей отпустит одну руку и немного повернется, Брюн, наверное, сможет дотянуться. Но тогда Эсмей трудно будет удерживать раму. Брюн крепко ударила ее по плечу. Эсмей улыбнулась. Несмотря ни на что, Брюн остается верна себе. Очень осторожно и медленно Эсмей высвободила одну руку и ухватилась ею за специальную петлю на скафандре Брюн. Та что-то быстро сделала, и утечка кислорода прекратилась, датчик стабилизировался. Теперь ей хватит воздуха на восемь минут.
— Восемь минут, — сказала она Мехарри.
— Ну и везучая же эта Брюн, — ответила Мехарри.
Она ничего не сказала о том, хватит ли Эсмей восьми минут. Эсмей успокоила себя тем, что любой человек может одну минуту продержаться без кислорода. Тут об нее со всей силой ударилась Брюн, которая уже успела высвободить руку и ногу. Что она такое задумала? Кажется, она хочет замедлить вращение. Эсмей выпрямила ноги. Теперь они вытянулись почти по диагонали, а если учитывать и раму вакуумной установки, то получалось колесо с шестью спицами, которое медленно катилось в невесомости.
Внезапно Брюн снова протянула руку и оттолкнула в сторону темный экран со щитка шлема Эсмей. Эсмей даже не успела ее остановить. Глаза Брюн расширились от удивления, а потом она улыбнулась, да так озорно и весело, как никогда не улыбалась раньше. Той же свободной рукой Брюн вытащила термоупаковку физиологических растворов, крепившуюся на вакуумной установке, продырявила ее с помощью небольшой отвертки на перчатке скафандра. Потом подмигнула Эсмей, посмотрела куда-то в сторону, вытянула руку с термоупаковкой и нажала на пакет.
Из пакета вылетела струя физиологического раствора, тут же превратилась в дугу из ледяных кристаллов, игравших на солнце всеми цветами радуги. Эсмей решила, что Брюн окончательно сошла с ума. Но вдруг поняла: Брюн хочет с помощью реакционной массы физиологического раствора ускорить их продвижение в сторону станции.
Эсмей знала, что любое движение с ее стороны нарушит траекторию, поэтому изо всех сил старалась оставаться неподвижной, даже когда закончился кислород и ей казалось, что единственный способ вырваться из темного коридора удушья — это двигаться, бежать, бороться.
Сначала она услышала голоса, ровные спокойные голоса врачей, а где-то далеко более громкие и грубые голоса, там кто-то ругался и кричал.
— Как концентрация кислорода?
— Поднимается. Вовремя мы успели….
— Здесь понадобится еще один спрей…
— Бог ты мой, что такое они с ними делали?
— Это, по-моему, от езды верхом…
Эсмей открыла глаза и увидела склоненные над ней лица без щитков шлемов. У нее в голове вертелся единственный вопрос, но нет, она не будет его задавать. Один из врачей словно угадал ее мысли.
— Мы снова на шаттле. Женщины спасены, они даже не пострадали. У нас двое убитых, восемь человек с небольшими ранениями. Станция почти целиком разрушена, но где-то наверху еще продолжается бой. А с вами теперь все в порядке, вы в безопасности. — И врач подмигнула ей.
Эсмей глубоко вздохнула и только тогда поняла, что в носу у нее до сих пор укреплена трубка, по
