мне пригодились.
– Наверное, он обучал тебя фехтованию?
– Ничего подобного! Латинскому, греческому, риторике и теологии.
– Теологии? – изумилась Элисса.
– А что в этом удивительного? – спросил Ричард, откидываясь на спинку стула и скрещивая на груди руки. – Чему я только не учился, в том числе и теологии, курс которой мне преподал мистер Элиот.
– Я и представить себе не могла, что ты получил такое разностороннее образование, – сказала Элисса, со значением посмотрев на Ричарда.
– Да, кое-чему я научился, но, к сожалению, в моем образовании есть пробелы. К примеру, я не имею ни малейшего представления, как управлять имением и вести хозяйство. Так что пока ты, Уил, будешь заниматься у себя в комнате со своим учителем, твоя мама преподаст мне начальный курс экономики.
Хотя Элиссе и нужен был помощник в делах, даже малейший намек на то, что она может передать бразды правления в другие руки и таким образом лишиться экономической независимости, несказанно ее пугал. Тем не менее отказать Ричарду в этой, в общем, невинной просьбе она не могла.
– Очень хорошо. Займемся с тобой экономикой.
Ричард ответил ей чувственной улыбкой:
– Примите мои благодарности, миледи. Обещаю, что буду ловить каждое ваше слово. – Он посмотрел на Уила:
– Надеюсь, ты поступишь так же, как и я? В классе за партой можно почерпнуть куда больше премудрости, нежели в гимнастическом зале.
Казалось, его слова о пользе учения Уила нисколько не убедили.
– Если ты будешь хорошо заниматься с мистером Роутером, возможно, твоя мама позволит мне научить тебя кое-каким фехтовальным приемам, – добавил Ричард.
– Вот здорово! – вскричал Уил и обернулся к матери:
– Мама, ты позволишь Ричарду учить меня фехтованию?
Элисса перевела взгляд на мужа, у которого мысль обучить своего пасынка фехтовальному искусству вызвала вспышку почти детского энтузиазма, что он безуспешно пытался скрыть.
На мгновение у Элиссы появилось искушение поддаться на уговоры сына и позволить ему немного помахать шпагой, но потом она подумала, что шестилетнему малышу еще рано играть с такой опасной игрушкой, как рапира.
– Разумеется, боевые рапиры мы использовать не будем, – сказал Ричард.
– Как это не будем? – разочарованно протянул Уил.
– Разве человек может бегать до того, как научится ходить? Для начала тебе надо научиться правильно вставать в стойку и быстро передвигаться по площадке. Многие начинающие дуэлянты погибли по той только причине, что не умели правильно двигаться.
– Если ты будешь учить его правильно двигаться, тогда я ничего не имею против ваших занятий, – согласилась Элисса. – Ну а теперь, Уил, тебе пора отправляться к мистеру Роутеру.
– Смотри учись прилежно! – крикнул ему вслед Ричард.
Когда мальчик вышел из столовой и в коридоре стихли звуки его шагов, Ричард предложил Элиссе руку и произнес:
– Ну а теперь, миледи, давайте проследуем в ваш кабинет и займемся постижением тайн бухгалтерского дела.
– Что ж, займемся изучением бухгалтерии, – сказала Элисса. – Хочу только тебе напомнить, что управлять имением и вести дела буду я сама – что бы ни случилось.
Ричард нахмурился:
– Что же, по твоему мнению, может случиться?
Элисса поняла, что проболталась, и стиснула зубы. Говорить Ричарду о том, что она будет управлять имением, даже находясь в положении, она не собиралась. Прежде всего потому, что никакой уверенности в том, что она беременна, у нее не было. Задержка у нее, конечно, была, но это могло ничего и не значить.
– К примеру, я могу заболеть. В жизни все бывает.
– В жизни все бывает, – повторил Ричард, выходя рука об руку с Элиссой из столовой. – Но если ты заболеешь, я впаду в такую глубокую печаль, что в любом случае не смогу управлять имением, не важно, позволишь ты мне это или нет. Поскольку при таких обстоятельствах имением управлять будет некому, то мы разоримся, имение пойдет с молотка, и я снова примусь за написание пьес. По той, однако, причине, что за годы жизни в провинции я потеряю ощущение того, что нужно публике, мои пьесы успеха иметь не будут, и я умру от голода в какой-нибудь лондонской ночлежке.
Она с любопытством на него посмотрела.
– И часто ты заглядываешь в такое далекое будущее?
– Значительно чаще, чем мне бы самому хотелось. Это издержки профессии сочинителя. Он должен уметь предвидеть все возможные последствия того или иного события или человеческого поступка.
– В таком случае мне следует сделать все от меня зависящее, чтобы не заболеть и не умереть.
Ричард внимательно на нее посмотрел.
– Да уж, ты постарайся, очень тебя прошу, – серьезно сказал он и тут же снова расплылся в улыбке. – Если с тобой что-то случится, король будет очень недоволен.
– А ты? – спросила она, стараясь следовать взятому им легкомысленному тону.
Глаза Ричарда блеснули, как два черных бриллианта.
– Я? Без тебя я просто-напросто пропаду.
После этих слов Ричарда нельзя было не поцеловать, тем более что в коридоре никого не было. Но когда она прикоснулась губами к его губам, то поняла, что совершила серьезную ошибку: оторваться от его губ было просто невозможно.
По счастью, у Ричарда хватило силы воли прервать поцелуй.
Отодвинувшись от нее, так, чтобы было лучше видно ее лицо, он усмехнулся:
– Слушай, а не послать ли нам все эти конторские книги к черту?
– Но ты ведь сам хотел в них заглянуть?
– А теперь я хочу смотреть на тебя.
– Если ты будешь на меня смотреть, мне опять захочется тебя поцеловать, а после этого нам будет уже не до занятий.
Они медленно двинулись в сторону большой гостиной.
– Ну и пусть, – сказал Ричард. – На свете существуют более приятные занятия, чем перелистывание конторских книг.
– Без знания конторского дела и экономики имением управлять невозможно.
– Что верно, то верно, – вздохнул Ричард, когда они вошли в гостиную, а оттуда направились в кабинет. – Боюсь, в Лондоне деревенская жизнь представлялась мне в ложном свете. Мне казалось, что люди здесь только и делают, что сидят в саду за чашкой чая да греются на солнышке. Разумеется, ни о конторских книгах, ни об экономике я тогда и не думал.
– Не беспокойся, чтобы посидеть за чашкой чая в саду, времени у нас с тобой будет достаточно. Плохо только, что сад в запушенном состоянии. Признаться, я всегда уделяла больше внимания земледелию, чем садоводству.
– Но теперь у тебя есть я, и ты могла бы больше времени посвящать разведению цветов, хотя по сравнению с тобой все на свете цветы меркнут.
– Не слишком оригинальный комплимент, – заметила Элисса, подходя к стеллажу и снимая с него бухгалтерскую книгу за текущий финансовый год.
– Увы, в деревне все мои таланты галантного кавалера начинают ржаветь.
– Даже и не знаю, радоваться мне этому или печалиться, – сказала Элисса, открывая книгу на той странице, где она в последний раз делала записи.
– Думаю, все дело в том, что мне просто не хватает слов, чтобы описать твои прелести и те чувства, которые ты во мне пробуждаешь.
Услышав слова Ричарда, Элисса до такой степени разволновалась, что ей потребовалось не меньше минуты, чтобы снова сосредоточиться на лежавшей перед ней книге.
– Вот, взгляни, на этой странице я записывала расходы по дому за неделю. Колонка слева – денежные поступления, колонка справа – траты, – сказала она, подвигая книгу к Ричарду и указывая на соответствующие графы.
– Я слышал, что некоторые люди кодируют свои записи.
Ты тоже их кодируешь? – спросил Ричард, наклоняясь к книге.
Элисса озадаченно на него посмотрела.
– Нет, я свои записи не кодирую.
– В таком случае, мадам, у вас самый неразборчивый почерк, какой мне только доводилось видеть.
Покраснев от обиды и гнева, Элисса передвинула книгу на свою половину стола.
– Надеюсь, у тебя почерк лучше?
– Можешь не сомневаться. Меня не раз хвалили за умение красиво писать. Если у тебя есть под рукой бумага и чернила, я сию же минуту продемонстрирую тебе свои успехи в каллиграфии.
Элисса молча подошла к одному из стеллажей и взяла бумагу, заточенное перо и бутылочку с чернилами. Разложив все это перед Ричардом, она уселась на стул и стала наблюдать за тем, как он пишет.
– Что это ты такое пишешь? – спросила она, нарушая затянувшееся молчание.
– Ты, надеюсь, знакома с творчеством Шекспира?
– Кого-кого?
Ричард придал лицу страдальческое выражение и вздохнул.
– Поскольку ты пишешь как курица лапой и не знаешь, кто такой Шекспир, я вынужден сделать вывод, что твоим образованием никто всерьез не занимался.
– Не правда, я получила образование, но занималась математикой и бухгалтерским делом, а не изящными искусствами, – возразила Элисса, глядя на то, как из-под пера Ричарда на бумаге одна за другой появляются удивительно красивые и ровные строчки.
– В таком случае мне придется восполнить пробелы в твоем образовании, – сказал Ричард, обмакивая перо в чернила. – И поверь, это доставит мне большое удовольствие.
– Я слышала что-то про Бена Джонсона, – сказала Элиста, глядя на склонившуюся над листом бумаги голову Ричарда. У него были красивой формы уши, которые Элисса сейчас и рассматривала.
– Что Джонсон! Если кто и останется в веках, так это Шекспир, – ответил Ричард. – Я бы почитал себя счастливейшим из смертных, если бы мне удалось достичь хотя бы в малой степени той выразительности,
