временами я кажусь тебе неумехой, – тихо сказала она, пряча от него взгляд.
Он взял ее за подбородок и в упор на нее посмотрел.
– Поверь, Элисса, ты покоряешь меня именно своей неопытностью. Меня устраивает в тебе абсолютно все, и я ничего не хотел бы в тебе изменить – ни единой черточки.
Чуть наклонив голову, он некоторое время внимательно ее рассматривал.
– Нет, все-таки одну вещь я бы в твоей внешности изменил. Твою прическу.
Элисса невольно дотронулась до пучка у себя на затылке.
– Она у тебя слишком строгая. Мне бы хотелось, чтобы .ты распустила волосы. Пусть они свободно струятся по твоим плечам. – Ричард протянул руку, чтобы коснуться ее волос.
Элисса отпрянула.
– Не надо! – запротестовала она. – Я давно ношу пучок и не желаю ничего менять. Не хватало еще, чтобы соседи увидели меня с распущенными волосами! Да они невесть что обо мне подумают!
Ричард отвернулся.
– Ну вот, ты на меня обиделся.
– Ничего подобного.
– Нет, обиделся. Надулся как индюк!
– Черт побери, женщина! – вскричал Ричард, протягивая к ней руки и заключая ее в объятия. – Ты понимаешь, что говоришь? «Надулся как индюк»! Я вызывал на дуэль за оскорбления во сто крат меньшие, чем это.
– Я очень рада, что здесь нет Уила и он тебя не слышит.
Он-то считает тебя мудрецом, великим воином и вторым человеком в Англии после короля. Интересно, что бы он сказал, если бы услышал, как ты рассуждаешь о таком несерьезном, с его точки зрения, предмете, как женские прически?
Оба рассмеялись. Ричард поцеловал жену, и смех сразу уступил место страсти. Они целовались до тех пор, пока Элисса не отодвинулась от Ричарда.
– Уфф! – Она с трудом перевела дух. – Я едва не задохнулась в твоих объятиях. Так, знаешь ли, можно и ребра сломать.
– Вот это мило! Теперь ты надулась!
– Ничего я не надулась. Я едва не задохнулась!
– Я тоже едва не задохнулся, – хрипло произнес Ричард. – От желания.
Элисса подняла руку, пытаясь его остановить.
– Прошу тебя, не сейчас. Не можем же мы весь день… – Она замолчала, пытаясь подобрать нужное слово.
– Кувыркаться в постели? Ласкаться? Целоваться? Заниматься любовью? – посыпались на нее, как из рога изобилия, всевозможные варианты окончания ее же собственной фразы.
– Ричард, прошу тебя! – слабо запротестовала Элисса.
– Ладно, – сказал он, – я, так и быть, оставлю тебя в покое и выберусь наконец из постели. Но не думай, женушка, что я такой уж лежебока. Просто мне никак не удается выспаться. Кстати, по той еще причине, что я до сих пор не могу привыкнуть к здешней тишине. Чтобы заснуть, мне необходимо слышать вопли пьяных моряков, звон ведер водоноса и цокот копыт по мостовой – другими словами, шум большого города.
– Так вот почему ты бродишь по ночам?
Ричард внимательно на нее посмотрел.
– А я и не знал, что мои шаги не дают тебе спать.
– У меня от рождения очень легкий сон, – сказала Элисса чистую правду. Она была рада, что представился случай выяснить, куда это ходит ночью Ричард. – Когда ты выходишь из спальни, я всегда просыпаюсь. Не пойму только, куда и зачем ты ходишь.
– Но это же очевидно, – пожал плечами Ричард. – Я спускаюсь на первый этаж, иду на кухню и там ем.
– Так ты скоро располнеешь.
– Не располнею, если мы с тобой будем по вечерам кое-чем заниматься.
– Ты совершенно невозможный человек!
– А ты – распутная женщина! – воскликнул Ричард и во всем блеске своей великолепной наготы одним прыжком выскочил из постели. – Черт возьми, – поморщившись, добавил он, – по-видимому, вчера мы с Уилом занимались фехтованием с излишним усердием. У меня все тело болит.
– У Уила тоже все тело болит. Быть может, вам не стоит так усердствовать?
– Быть может… – пропел Ричард, наливая в таз воды и приступая к умыванию.
– Совсем забыла тебе сказать, – спохватилась Элисса, любуясь непередаваемой грацией его движений. – Сегодня мы приглашены на обед к мистеру Эсси. Я уже послала слугу, чтобы он передал ему наше согласие.
При этом известии Ричард нахмурился.
– А я думала, мистер Эсси тебе нравится, – произнесла Элисса, заметив, что Ричард воспринял новость без всякого энтузиазма.
– Нравится, – произнес Ричард, намыливая лицо. – Но еще больше мне нравится проводить вечера с тобой и Уилом.
– Но мы же не можем вечно сидеть дома, как раки-отшельники в своей раковине? Соседи…
– На нас обидятся, – закончил за нее Ричард. Взяв полотенце, он посмотрел на жену:
– Кого еще, кроме нас, пригласил мистер Эсси?
– Если не ошибаюсь, сэра Джона с семейством и мистера Седжмора.
– Чудно, – заметил с саркастической ноткой в голосе Ричард. – Чтобы отбить атаки новоявленной амазонки по имени Антония, мне придется идти на обед при оружии. Как думаешь, рапиры мне хватит?
– Думаю, тебе было бы лучше всего надеть маску. Уж слишком ты хорош собой. К тому же сейчас при дворе маски в большой моде.
– Правильно, – отозвался Ричард, присаживаясь на корточки у своего сундучка и вынимая из него чистые кальсоны и новые штаны с пуговицами у колена. – А знаешь почему?
Маски придумали лгуны и лицемеры, чтобы скрывать свои бесчестные намерения. Потому-то их так любят некоторые придворные, не представляющие себе жизни без того, чтобы не навредить ближнему. Но при этом, разумеется, они желают оставаться инкогнито. Вот по какой причине я терпеть не могу всякого рода маскарады.
Элисса выслушала откровения Ричарда с удовольствием, поскольку его точка зрения во многом совпадала с ее собственной.
– Мы вовсе не обязаны идти к мистеру Эсси. Если хочешь, давай останемся дома.
– Ну уж нет! – вскричал Ричард. – Лорд и леди Доверкорт проявят добрососедские чувства и на обед к мистеру Эсси явятся во что бы то ни стало! Что же до Антонии, то с ее происками я намереваюсь бороться так: буду при всех оказывать тебе преувеличенные знаки внимания и всячески демонстрировать свою преданность, от которой, как от щита, отскочат все нацеленные в меня стрелы. Правда, у меня есть одно условие.
– Условие? – удивилась Элисса.
– Ты должна пойти на обед к мистеру Эсси с распущенными по плечам волосами.
– С распущенными?! – вскричала Элисса, хватаясь за свой пучок. – Ни за что! Я в жизни не носила…
– Дамы при королевском дворе могут являться на вечерний прием с распущенными по плечам волосами. Если могут они, не понимаю, почему этого не может сделать моя жена? – Ричард нежно улыбнулся Элиссе. – Кстати, ты весьма угодишь этим мне – своему мужу. Правда, тебе придется немного подровнять концы, но не волнуйся: срезанные ножницами пряди я буду хранить у самого сердца.
Элисса почувствовала, что свои позиции ей так или иначе придется сдать. К тому же распущенные по плечам волосы – не такая уж большая плата за любовь и преданность мужа.
– К сожалению, – произнесла она, – я не умею завивать волосы, как это делают придворные дамы.
Ричард ухмыльнулся:
– Я был студентом, солдатом, автором и постановщиком пьес. Отчего бы мне не внести в этот список еще и профессию камеристки? Господь свидетель, мне приходилось тысячу раз видеть, как завивали волосы актрисы, и я тешу себя надеждой, что в этом вопросе кое-что понимаю.
– У меня даже нет щипцов для завивки.
– Теперь это уже моя забота, – сказал с поклоном Ричард. – Я сейчас же пошлю в Оустон слугу с поручением купить их.
– Я бы на твоем месте не стала полагаться на тамошние лавочки. Оустон – городишко маленький.
– Прошу вас, миледи, возложите все заботы о щипцах и завивке на меня! – Ричард театральным жестом прижал ладонь к обнаженной груди. – Если их нельзя купить, то можно изготовить. Наверняка в округе Оустона есть кузнец, который с радостью их откует, причем в самые сжатые сроки и за умеренную плату.
Упав перед Элиссой на колени, Ричард воздел к ней руки и голосом театрального героя-любовника взвыл:
– О, моя госпожа! Клянусь этой молодой луной…
– Сейчас утро в разгаре, – хмыкнула Элисса.
Ричард глянул в окно, поморщился, а затем, протянув руку к оконному проему, продолжил свою взволнованную речь, сделав в ней соответствующие исправления:
– Клянусь этим огненным светилом, миледи, что, прежде чем на землю упадет мрак ночи, твой верный рыцарь раздобудет для тебя вожделенные щипцы!
– Верный ты рыцарь или нет – покажет время, – скептически улыбнулась Элисса и направилась к двери, решив, что в ее отсутствие никто не помешает Ричарду одеваться.
– Знаешь, о чем я только что подумала? – неожиданно сказала она, останавливаясь в дверях. – Тебе надо было не пьесы сочинять, а стать актером и играть на сцене.
Глава 16
– Не трогай, иначе вся моя работа пойдет насмарку! – заволновался Ричард, заметив, как Элисса несмело коснулась локонов, обрамлявших ее лицо. – Как-никак это я уломал кузнеца изготовить для тебя щипцы. Лентяй всячески увиливал от этой работы. Можно подумать, я попросил его выковать кольчугу!
– Локоны щекочут мне шею, – тихо сказала Элисса, когда они с Ричардом шли по коридору, направляясь к дубовым дверям парадной гостиной мистера Эсси.
Элисса настояла на том, чтобы Ричард завил ей всего несколько прядей у щек, в остальном ее прическа осталась неизменной. Хотя Ричард был весьма доволен полученным результатом, Элисса так и не смогла утвердиться в мысли, что локоны ее красят.
– Локоны, которые вьются у щек, французы называют «конфидентами», те, что за ними, – «сокрушителями сердец». Так что не
