Теперь покраснела Рианон. Она пошла по грязной дорожке к группе людей. Те, кто лежал на земле, поднялись на ноги и поклонились.
– Вот-вот пойдет дождь, миледи! – Брайс догнал ее. – Не лучше ли вам вернуться в зал к лорду Синвелину?
– Он спит.
– А! – многозначительно произнес Брайс. Она окинула его сердитым взглядом.
– Что вы хотите этим оказать?
– Я, миледи? Абсолютно ничего, – ответил он.
– Вы наглый, неотесанный нормандец! В ответ он с улыбкой поклонился, а Рианон уселась на пенек.
– Пожалуй, я останусь и полюбуюсь на это чудо – как вы управляетесь с людьми, которые вас не понимают.
Он пожал плечами и отвернулся. Худой, темноволосый Эрмин подошел к ним. Вид у него был взволнованный, и Рианон не могла понять отчего: он пугливо посматривал то на командира-нормандца, то на приближающуюся грозу. Наконец Рианон сообразила, что этот человек выступает как переводчик. Давалось это ему с трудом. Когда Брайс кончал говорить, тот долго молчал, подыскивая нужное слово. Люди слушали, но без особого интереса, а Брайс начинал раздражаться.
Рианон слезла с пенька и подошла к Брайсу.
– Они вовсе не глупы, – прервала она его разъяснения о том, что не следует слишком напряженно держать оружие, чтобы не вывихнуть кисть.
– Они невнимательны к тому, что я говорю, – пожаловался нормандец.
– Просто обычно они не сражаются мечами и считают, что ваши разглагольствования их не касаются, – объяснила Рианон.
– Разглагольствования?
– Ну урок или речь. Сколько человек здесь вооружены мечами?
– Пятеро. Остальные, я думаю, забыли их захватить.
– Забыли? Вы ведь видели, в каком состоянии оружие даже у тех, кто его принес: клинки проржавели и сломались.
Брайс прищурился. Хоть бы она перестала говорить и смотреть на него своими яркими зелеными глазами, да и не стояла бы так близко. Одного взгляда ее прекрасных, внимательных глаз было достаточно, чтобы рухнули преграды в его душе, которые он возвел против ее чар. Она была просто опасна для него.
– Они нарочно не следят за оружием, чтобы оно заржавело? – сердито спросил он.
– Нет, что вы, сэр! Не нарочно! – в ужасе крикнул Эрмин.
– Мне следовало объяснить получше. Они не обращают внимания на мечи, так как предпочитают луки.
– Луки? Рианон кивнула.
– В ближнем бою они используют и мечи и копья. Вы когда-нибудь видели уэльский лук?
– Я однажды наблюдал, как лучник пробил стрелой доску в четыре дюйма толщиной.
– А из чего была сделана стрела?
– Кажется, из вяза. Скверное оружие: негибкое, слишком длинное и громоздкое.
– И при этом пробивает четырехдюймовую доску, – с улыбкой парировала Рианон.
Эрмин сказал что-то солдатам, и они оживились.
– Им больше нравятся луки? – спросил Брайс Эрмина.
– Да, сэр.
– Очень хорошо. Завтра пусть приносят свои луки и стрелы, а я посмотрю, такое ли это расчудесное оружие, как утверждает миледи.
Эрмин кивнул и снова посмотрел на небо, словно там происходило что-то более важное, чем распоряжения Брайса.
– В чем дело? Уже начинается гроза?
– Нет, сэр… это…
Эрмин умоляюще посмотрел на Рианон и разразился потоком валлийских слов.
Она ласково ему улыбнулась, затем с той же улыбкой повернулась к Брайсу.
– Его жена рожает, и он хочет быть с ней рядом. Он говорит, что в прошлый раз их ребенок умер, и жена тоже чуть не умерла. Он покорнейше просит отпустить его домой. Он вернется, как только ребенок родится.
– Конечно, пусть едет.
Да если бы леди Рианон вот с такой же улыбкой попросила Брайса спрыгнуть с зубчатых стен крепости, он сделал бы это, не задумываясь. Рианон продолжала улыбаться, и в ее глазах светилось одобрение.
Брайс от волнения откашлялся и, повернувшись к Эрмину, сказал хриплым голосом:
– Сейчас мы закончим, иначе вымокнем под дождем. Эрмин, возьми на конюшне лошадь. Вернешься тогда, когда все разрешится благополучно.
Эрмин закивал головой и заулыбался.
– Спасибо, сэр! – И кинулся бегом к караульной, продолжая кричать через плечо: – Спасибо! Спасибо!
Неожиданный грохот грома испугал всех.
– Пойдемте в замок, – сказал Брайс и нагнулся за своей туникой. Когда он выпрямился, то увидел, что леди Рианон уже возле караульной.
Ну и к лучшему, подумал он. Ему надо приучить себя жить без нее, а она пусть возвращается к лорду Синвелину – самому удачливому из мужчин.
Рианон остановилась как вкопанная – перед ней появился лорд Синвелин, закутанный в черный плащ. Он был похож на черную ворону.
– Милорд, – воскликнула она, – вы проснулись!
– Да, – с поклоном ответил он. – И вообразите мое удивление, когда я увидел, что моя очаровательная птичка улетела. Я очень забеспокоился, дорогая.
– Мне надоело так долго сидеть в доме, – сказала она. – Этот солдат заявил, что я не могу выходить из Эннед-Бейча. – И Рианон выразительно посмотрела на невозмутимого Мадока.
Синвелин махнул рукой.
– Ради вашей же безопасности, миледи. Я ведь обещал вашему заботливому отцу, что, пока вы на моем попечении, с вами ничего не случится. В лесах могут скрываться разбойники. – Он сочувственно улыбнулся ей и протянул руку. – В Каер-Коч все будет по-другому. Там прекрасные сады, но если вы пожелаете что- либо в них изменить, я препятствовать не буду. А теперь пойдемте в дом, пока не разразился дождь.
– Да, – согласилась она, хотя ей безумно хотелось убежать из Эннед-Бейча в любую погоду.
– Фрешет! – позвал Синвелин. Нормандец приблизился и вежливо поклонился. – Это Эрмин бежал на конюшню, словно на пожар?
– Да, милорд, – спокойно ответил Брайс. – Ему необходимо уехать домой – у него жена рожает.
– Тогда зачем он несся на конюшню?
– Я разрешил ему взять лошадь.
– Я что-то не припоминаю, чтобы вы меня об этом спрашивали.
– Прошу прощения, милорд. Я не предполагал, что для этого требуется ваше разрешение, поскольку гарнизоном командую я.
Рианон смотрела то на одного, то на другого. Она видела, что Брайс крайне недоволен, но сдерживается. А лорд Синвелин хотя и улыбается, но смотрит недобро. Брайс, несмотря на отсутствие титула, следовал правилу «положение обязывает», которое не мешало бы перенять и самому Синвелину.
Рианон теперь была совершенно уверена, что с Улой плохо обошелся кто угодно, только не Брайс Фрешет.
Новый раскат грома потряс воздух.
– Если позволите, я прикрою вас своим плащом, миледи. – С ласковой улыбкой Синвелин распахнул плащ, ожидая, что она юркнет ему под крылышко. Рианон эта мысль была настолько неприятна, что она
