Для человека, активно проведшего большую часть ночи, он выглядел, пожалуй, слишком живым и энергичным.
— Я собирался дать тебе еще пять минут, — как ни в чем не бывало, сказал Крис. — Но раз уж ты поднялась, то мне не придется подавать завтрак в постель. — Он поставил на стол две чашки. — Кофе?
— Да, пожалуйста. — Дженифер никак не могла отделаться от ощущения неловкости, бывшего, вероятно, следствием неопределенности ее статуса. Кто она в этом доме? Любовница? Гостья? Деловой партнер? — Я могу вызвать от тебя такси?
Крис поставил перед ней тарелку с горячими тостами и налил кофе.
— Сливки? Сахар?
— Нет.
— Я отвезу тебя домой. А сейчас садись и поешь.
— Я не хочу есть.
Он внимательно посмотрел на нее, отметив и тени под глазами, и печать усталости на лице, и упрямо сдвинутые к переносице брови.
— Поешь. Тебе это необходимо. Я тоже спешу.
Спорить с ним было бесполезно, и Дженифер опустилась на стул. Крис сел напротив.
Ветчина с сыром и свежим салатом оказались, как нельзя кстати, а крепкий кофе придал бодрости, которой ей так не хватало.
Когда они закончили завтракать, Крис ловко повязал галстук и надел пиджак. Дженифер начала убирать со стола, но Крис взял ее за локоть.
— Оставь.
— Но это займет всего пару минут.
— У меня есть служанка. Идем.
Она не стала спорить и, подхватив сумку, последовала за ним к выходу.
Через десять минут, «понтиак» уже остановился напротив ее дома. Дженифер открыла дверцу и посмотрела на Криса. Ей хотелось сказать ему что-нибудь, но подходящих слов не нашлось, поэтому она просто помахала рукой и торопливо зашагала к подъезду.
Квартира встретила ее настороженной тишиной, словно успела отвыкнуть от хозяйки за одну ночь. Дженифер оставила сумку в прихожей, полила цветы и, захватив папку с бумагами, вышла из дома.
По дороге на работу она старалась не думать о Крисе Манкузо, но переключиться на текущие дела не удавалось. Все тело ныло, напоминая о бурных событиях минувшей ночи, а всплывающие в памяти картины, были так ярки и свежи, что могли — дай им только волю — довести до сумасшествия от нестерпимого желания их повторить.
Крис оказался столь ненасытным любовником, что и после сумасбродной ночи разбудил Дженифер в предрассветный час и, не дав как следует проснуться, еще раз доказал свою власть над ней и свое умение доводить женщину до безумия.
Больше всего Дженифер смущала собственная реакция. Вместо того, чтобы взбунтоваться по поводу бесцеремонного нарушения договоренности, она ограничилась слабым и неубедительным протестом, погасить который Крису не составляло никакого труда.
Почему человек, в ненависти к которому она столь упорно убеждала не кого-нибудь, а саму себя, возымел над ней такую власть? Почему она не смогла противостоять его натиску? Как сумел он всколыхнуть в ней, казалось, давно уснувшие чувства? Как добился не только физической, но и эмоциональной близости?
Ответов на эти вопросы у Дженифер не было, и это ее беспокоило. Она привыкла считать себя человеком рассудочным, способным разобраться в любой ситуации и найти выход из самого трудного положения. Именно эти качества Дженифер унаследовала от отца, чем всегда гордилась.
Сандра уже была на месте. Дженифер коротко поздоровалась с девушкой и, не задерживаясь, направилась в кабинет.
— Мисс Кармайкл!
— Да?
— Вам звонил брат. Просил перезвонить ему, как только придете.
— Хорошо. — Она открыла дверь. — Что-нибудь еще?
— Да, вы просили напомнить, что сегодня вам нужно быть на аукционе.
— Я не забыла, но все равно спасибо, Сандра.
Закрыв за собой дверь, Дженифер первым делом подошла к зеркалу и придирчиво рассмотрела свое отражение. Конечно, вид не самый лучший, но бывало и хуже. В конце концов ей не шестнадцать, а двадцать семь. Опасный возраст. Женщина еще считает себя молодой и красивой, но стоит недоспать пару часов или выпить лишнего — и нате вам! — тени под глазами, бледность и прочие следы нездорового образа жизни. Зазвонил телефон.
— Салон-галерея «Рэймонд»…
— Это я, Нелсон. — Дженифер показалось, что брат чем-то обеспокоен.
— У тебя все в порядке?
— Да, Нел, все нормально. Что-нибудь случилось?
Теперь встревожилась уже Дженифер. Крис довольно выразительно охарактеризовал людей, которым задолжал ее брат. До срока еще полторы недели, но кто их знает…
— Нет, просто звоню. Я звонил тебе вчера вечером, но никто не отвечал.
Дженифер вздохнула.
— Хочешь узнать, как твоя сестричка отыграла первый акт нашей трехактовой пьесы?
— Ты можешь обойтись без цинизма?! Мне не до шуток! — взвился Нелсон. — Думаешь это так легко…
— Черт возьми, Нел, тебе не кажется, что упреки надо бы переадресовать кое-кому другому?
— Ладно, извини, — буркнул он. — Когда, второй акт?
— В субботу вечером.
— Понимаю.
Злость поднялась в Дженифер сразу, без предупреждения, как поднимается цунами.
— Черта с два ты понимаешь, Нел. — Она так стиснула трубку, что побелели костяшки пальцев. — Не звони мне сегодня.
Дженифер так и не удалось сосредоточиться, мысли разбегались, каталоги терялись, а звонки вызывали раздражение. К тому же у нее разболелась голова.
Протянув еще полчаса, она с удовлетворением заметила, что часы показывают половину первого и у нее есть полное право сделать перерыв. Неподалеку находилось одно тихое, неприметное с виду кафе, хозяин которого всегда угощал ее чем-нибудь особенным. «Когда у тебя плохое настроение, побалуй себя сладеньким», — говаривала мама. Дженифер старалась, как можно реже вспоминать о матери, но сейчас совет насчет сладенького показался ей не лишенным смысла.
Хозяин кафе «Карфаген» Хамид обладал совершенно удивительной способностью с первого взгляда определять настроение посетителя. Увидев Дженифер, он картинно нахмурился, покачал головой и, взяв гостью за локоть, отвел ее к угловому столику.
— Мисс Кармайкл…
— Хамид, мы знакомы три года, и два из них вы называете меня Джени. Давайте не будем нарушать традицию.
— Хорошо, Джени. Вижу, у вас проблемы. У нас на Востоке все проблемы снимаются хорошей едой, кальяном и дружеской беседой. У вас на Западе люди пытаются избавиться от них, накачиваясь спиртным и уходя в себя. Сейчас я угощу вас кое-чем, чего вы еще не пробовали, а вы расскажете мне… о чем захотите. Хорошо?
Дженифер улыбнулась.
— Хорошо, Хамид. Только не перекармливайте меня. Я вовсе не хочу стать восточной красавицей, достойной исполнять танец живота.
