Мандельбаум славился исключительной последовательностью, хотя Принц и не купился на всю эту галиматью про символизм. Наполнение Грааля водой представлялось ему не более символичным, чем, скажем, засовывание меча в ножны.
Из-за двери донесся звук какой-то возни. Прекрасный не сразу понял, что кто-то робко стучится к нему в комнату. После паузы снова раздались три почти не слышных удара, и дверь бесшумно отворилась. Энн со свечой в руке молча скользнула в помещение и закрыла за собой дверь.
Прелестное видение.
Свет от язычка пламени подчеркивал скулы и отражался в блестящих темных глазах. Блестящие черные волосы мягкими волнами стекали по плечам. Полные, красные, влажные губы чуть-чуть приоткрылись, а отбрасываемые свечой тени слегка трепетали на безупречно гладкой коже. Простая белая ситцевая ночная рубашка успешно скрывала формы тела, однако несколько изгибов проступали в тех местах, где им и полагалось проступать, и смотрелись они весьма многообещающе.
У Прекрасного, понятное дело, пересохло во рту.
Энн, беззвучно ступая по полу босыми ногами, проплыла к кровати, поставила свечу на ночной столик и села рядом с Принцем.
– Привет, – тихо сказала она.
– Привет, – отозвался Прекрасный. – А где твое сопровождение?
– Они все спят. Я воспользовалась возможностью подняться наверх и навестить тебя. – Принцесса насмешливо улыбнулась. – Правда, без молока и печенья. Одна.
– Ну, не так чтоб я расстроился по этому поводу. Почему ты не сказала трактирщику, кто ты такая? Тебе тогда тоже выделили бы отдельную комнату.
– Глупый мальчик. – Энн взяла его руки в свои. – Трактирщик не поместил бы женщину в одно крыло с мужчинами, но при этом едва ли посмел бы выкинуть Прекрасного Принца из его апартаментов. Следовательно, ему бы пришлось отдать в мое распоряжение одну из задних комнат, выставив других девушек.
– А где бы тогда ночевали они?
– На конюшне.
– Ага, уловил. В таком случае, скрыть свою принадлежность к королевскому роду – прекрасный и благородный поступок.
– Знаешь, я достаточно переделала нудной работы по замку, чтобы начать смотреть на вещи с точки зрения обслуживающего персонала.
– Гм, ну и что? Все равно я нахожу тебя крас… – Прекрасный внезапно поймал себя на отчаянном желании растянуть разговор как можно дольше. – Гм, ну, в смысле, я хотел сказать, что это очень… э-э… гм… мило с твоей стороны отказаться от комнаты таким образом. – Он чувствовал себя идиотом. – Знаешь, спать в кухне, чтобы им не пришлось ночевать на конюшне так, э-э, мило… черт!
– Боже мой. Прекрасному Принцу не хватает слов?
– Что поделать. Ты своим приходом застала меня врасплох. Дай мне минутку.
– Ой, сколько угодно.
Энн, нисколько не способствуя сосредоточенности Принца, наклонилась вперед и уперлась локтями в колени. Прекрасный нечеловеческим усилием воли оторвал взгляд от ее груди, чуть заметно вздымавшейся и опускавшейся при дыхании, и посмотрел ей прямо в глаза.
Потом сказал:
– Энн, сегодня вечером, когда я поднялся в комнату, я выглянул в окно и увидел куст шиповника. Обычно шиповник не цветет раньше лета, но этот вырос в затишке, и потому на нем пробился бутон. Свет из окна падал на единственный цветок, только что раскрывшуюся красную розу. К тому времени легла вечерняя роса, несколько капель повисли на нежных лепестках и мерцали в свете лампы подобно жемчужинам. Я видел только ее, Энн, единственную совершенную розу, сияющую в темноте, и когда я увидел эту розу, я подумал о тебе.
– О-о, – мурлыкнула Принцесса. – Неплохо.
Она свернулась калачиком рядом с Принцем и положила голову ему на плечо. Прекрасный чувствовал на шее ее мягкое дыхание. Давление у него подскочило до небес. Настало время провести разведывательную вылазку, решил он.
– Знаешь, Прекрасный, у нас с тобой много общего.
Он обвил рукой ее талию, гадая, нельзя ли осмелиться коснуться бедра.
– Правда?
– Угу. У нас обоих имеются родители, которые завидуют нашей юности и популярности.
Принц второй рукой отвел волосы с ее лица.
– Догадываюсь.
– У нас обоих сильно развито чувство долга по отношению к нашим народам.
– Ну, да. Некоторым образом.
Он нежно сжал ее руку, и девушка, вытянувшись, подвинулась ближе и прижалась к нему всем телом. Принц склонил голову к ее лицу, между их губами осталось всего несколько дюймов.
Энн восторженно закрыла глаза и позволила мыслям уплыть прочь. Она продолжала бездумно бормотать:
– Обе наши матери умерли при родах.
