Обычно спокойное и невозмутимое лицо китаянки вдруг исказила злоба. Женщина указала на лестницу, ведущую на второй этаж, откуда доносился шум душа.
— Так значит, у тебя есть дочь? — с обидой спросила она и уселась в кресло. — Молодец!
Через двадцать минут Блэк, Цан-Цан, Обливия и Джулия собрались за столом в кухне, сидя напротив друг друга. Всем хотелось понять, почему Обливия назвала Блэка папой.
— Дело в том, — заговорил бывший железнодорожник в явном смущении, — что я уж точно не могу ответить на этот вопрос. По правде говоря, уважаемая госпожа Ньютон…
— Обливия!
— Да, уважаемая Обливия, мы ведь с вами незнакомы… Всё, что мне известно о вас, я знаю только по рассказам Питера. И они были весьма лестными, поверьте… Но… теперь… — Блэк потрогал красную щёку. — Я просто не знаю, что и думать!
Он замолчал, потому что из комнаты, где находилась Дверь времени, вдруг стали доноситься какие-то глухие удары, как если бы кто-то стучал с другой стороны, пытаясь открыть.
— О нет… Что же это происходит? — воскликнул Блэк.
Услышав удары, Джулия заволновалась. Может, это Джейсон стучит с той стороны? Она поднялась и прошла к Двери времени, прижалась к ней ухом и прислушалась.
Но ничего не услышала.
Когда она вернулась в кухню, Обливия заговорила:
— Единственное, что у меня осталось в память об отце, это фотография, которую я нашла среди вещей моей матери. Она никогда не вспоминала о нём. А когда я спрашивала, где он, всегда отвечала, что надолго уехал, давая понять, что умер.
— И это, по-вашему, я? — спросил Блэк Вулкан.
— Вне всякого сомнения, — кивнула Обливия.
Блэк Вулкан покраснел:
— Но… Но… Этого просто не может быть!
Джулия сдвинула скамейку, громко скрипнувшую по полу, и сказала:
— Может быть, Обливия, тебе следует сказать отцу, как звали твою маму?
— Клитемнестра Бигглз.
Блэк вздрогнул:
— Ох, чёрт возьми! Тогда это вполне вероятно.
И тут Цан-Цан дала ему вторую пощёчину.
— Постой! — вмешалась Джулия, поняв, что китаянка мучительно ревнует, взяла её за руку и вывела в сад. — Это деликатный вопрос… Пусть они сами разберутся!
Цан-Цан плакала от злости и говорила сквозь слёзы:
— Он не сказал мне… Обманул… А теперь я узнаю, что… другая женщина… и дочь…
— Да, да, конечно… но ты успокойся… — попыталась утешить её Джулия, думая при этом совсем о другом. Знакомые силуэты деревьев, высокий ясень, волнующееся море внизу под утёсом — всё это несколько отвлекло её. — Мужчины все одинаковы, — произнесла она фразу, которую часто слышала от женщин. Однако сама так не считала.
Она подумала о Джейсоне, он ведь совсем не такой, как все.
Подумала и о Рике, тоже единственном и незаменимом, как и её брат.
Оставшись с Блэком Вулканом наедине, Обливия с величайшей ненавистью посмотрела на него:
— Мама не по доброй воле покинула Килморскую бухту. Она уехала отсюда, потому что должна была это сделать. И она стыдилась тебя. Настолько, что никому ничего не сказала, даже своей сестре.
Блэк открыл холодильник, достал пакет с замороженными овощами и приложил к щеке.
— Но я даже не знал ничего… И поверь мне… Я любил твою маму!
— Похоже, однако, она думала иначе. Я родилась в Чеддере, без отца, и она одна вырастила меня. Я росла только с матерью. Не зная отца.
— О, мне жаль! Но я ведь даже не представлял…
— Я училась. Я работала. Сама. Всё сама. И стала богатой.
— Я рад за тебя… Но твоя мама…
— Она облегчила тебе задачу — тебе не пришлось бросать нас.
— Нет! Мне ужасно недоставало её! Я… всегда думал о ней!.. Я даже назвал её именем свой паровоз! — признался Блэк.
— А почему же за тридцать лет ты ни разу не вспомнил о ней? Почему ни разу не навестил?
— Она не хотела, — стал оправдываться Блэк. — Знаешь, вся драма в том, что у нас оказалась какая-то несовместимость… характеров, наверное…
Обливия зло усмехнулась:
— Да, я хорошо понимаю эту драму: мама умерла, а у тебя другая женщина.
— Она только помощница! — объяснил Блэк. — К тому же нехорошо такому пожилому человеку, как я, жить одному…
— Нехорошо девочке расти без отца! И только воображать себе его и надеяться, что он замечательный.
— Эй-эй! Нельзя ли поуважительнее? С отцом своим разговариваешь, в конце-то концов! — рассердился железнодорожник, опуская замороженные овощи на стол. — Кто бы мог подумать, что такое случится? А интересно, между прочим, кто выбрал тебе имя?
— Я сама его выбрала, чтобы сделать карьеру в высших кругах. В Лондоне!
— Ясно… — Блэк покачал головой. — Теперь понимаю, как ты заполучила ключ… С ума сойти! Клитемнестра! И её дочь, которая обручилась с Питером…
— Я не обручалась с ним. Он мне вовсе не нужен.
— А… ну, слава богу! — невольно вздохнул отец Обливии. — Никогда не стоит слишком привязываться к человеку.
— Папа!
Блэк закусил губу:
— Извини. Я пошутил. Дело в том, что… если бы мы поговорили с тобой раньше, до того, как ты попыталась узнать секрет дверей…
— А что ещё я могла сделать? Этот ключ — единственное воспоминание о маме!
— Конечно, конечно… В самом деле.
— По правде говоря, я искала тебя. Разве не ты собрал все ключи вместе и унёс их?
— Нет, не все. Недоставало твоего ключа и ключа Питера. Улисс был прав. — Блэк Вулкан почесал бороду. — Все эти ключи живут своей собственной жизнью, — продолжал он. — И сами решают, кому принадлежать и в каком ящике оказаться.
Обливия нервно постучала по столу пальцами с обломанными ногтями и проговорила:
— Пресловутый Первый ключ…
— У меня никогда не было его, — заметил её отец.
— Выходит, он не существует?
— Да нет же, конечно, существует!
Обливия с укором посмотрела на него.
— Я не шучу, — продолжал Блэк. — Хотя никто из нас давно уже и не верил в него… Но Леонардо нашёл его. Спустя двадцать лет.
Глаза Обливии вспыхнули злобой.
— Где он?
— Мм… не думаю, что стоит сейчас обсуждать этот вопрос.
Заложив руки за спину, Блэк дважды обошёл вокруг стола.
— Ну, в конце концов, ты ведь моя дочь, не так ли?
— Где он?
Блэк опёрся руками на стол:
— Как раз перед твоим появлением здесь… Леонардо рассказывал, что нашёл ключ в море. Говорит,
