обернулся и присел на подоконник.
— Несомненно, в запасе у вас найдется еще немало столь же интересных объяснений, однако дома меня поджидают важные дела. Мне жаль, если вам неприятно это слышать, однако я говорю правду.
Элайя глубоко вздохнула.
— Сэр Джордж, — начала она твердо. — Боюсь, я была недостаточно учтива с вами. Прошу вас, позвольте мне исправить столь неблагоприятное впечатление. Что же касается разговоров о браке, давайте не принимать поспешных решений.
— Но, миледи, что еще я должен сделать, дабы доказать, что достоин вас? — спросил сэр Джордж. — Убить дракона, как мой святой-покровитель? Совершить нечто, равное подвигам Геркулеса? Или, может быть, вы просто желаете, чтобы я безвестно сгинул, исполняя ваш каприз, и таким образом избавил вас от своего докучливого присутствия?
Губы Элайи дрогнули, словно готовясь к улыбке, однако голос ее звучал серьезно:
— Нет, сэр Джордж, я не собираюсь просить вас о невозможном.
— И то хорошо, поскольку передо мной и без того стоит неосуществимая задача: понравиться вам.
Девушка быстро отвела глаза, нервно сжимая и разжимая руки.
— В чем дело? — тихо спросил он, осторожно приближаясь к ней. — Элайя, откройтесь мне. Хотите, я уеду и никогда больше не побеспокою вас разговорами о замужестве?
Он говорил так проникновенно и нежно, что она ответила совершенно искренне:
— Я не понимаю, почему вы хотите взять в жены меня. Я не похожа на других женщин.
Он улыбнулся, и сердце ее забилось быстрее.
— Вот именно, Элайя. Ты не похожа на других женщин. — Осмелев, он быстро привлек ее к себе. — Вот поэтому я и хочу тебя, — прошептал он, и губы его сомкнулись на ее губах.
Незнакомое возбуждение охватило ее, горяча кровь и наполняя тело блаженной слабостью.
Их поцелуй стал глубже, губы его все смелее требовали от нее ответа. Элайя почувствовала, как руки его скользнули вниз, крепко прижимая ее к горячему, твердому телу, и слабый стон сорвался с ее губ.
Наконец он отстранился, и она чуть не застонала, протестуя.
— Вот вам, миледи, первое доказательство того, что я стану неплохим мужем, — тихо сказал Джордж, с улыбкой глядя в ее полуприкрытые глаза. — Я буду превосходным любовником. — Он начал легонько поглаживать ее плечи.
— Да, — выдохнула она, прежде чем он снова поцеловал ее, и руки сами собой обвились вокруг его шеи.
Лаская ее спину, он осыпал легкими поцелуями ее лицо и нежную шею.
— Я буду любить тебя, как рыцари любят своих прекрасных дам.
Его быстрые пальцы затеребили шнурок, вплетенный в косу Элайи, и спустя мгновение покрывало густых волос волной опустилось ей на плечи.
— Я буду хорошим отцом, — добавил он. Она лишь кивнула в ответ.
— Но в твоем сердце — другой.
— Да… Нет… — пролепетала она и совсем смешалась.
— Я заставлю тебя забыть его, Элайя. Выходи за меня замуж. Стань моей женой. Раздели со мной ложе.
— Да, — выдохнула она, не в силах перечить ему.
— И пусть наша свадьба будет скоро. Как можно скорее.
— Да…
Неожиданно он резко отступил в сторону, и Элайя, судорожно переводя дыхание, с трудом устояла на ногах.
Никто и никогда не пробуждал в ее душе, в сердце и теле то, что пробудил сэр Джордж. Наверное, она действительно была не права. Он вовсе не самонадеянный хвастун, каким она сочла его поначалу. Он бесстрашный, опытный воин и остроумный собеседник. Он красив и элегантен, как никто из знакомых ей рыцарей.
Глубоко вздохнув, она решилась:
— Пожалуй, я все-таки выйду за вас замуж. Я верю, что вы будете неплохим мужем.
Он надеялся услышать менее прозаический ответ.
— Неужели только поэтому, миледи? — поинтересовался он, пытаясь заставить ее сознаться в желании, которое бушевало в ее теле.
— Не только, — ответила она, густо покраснев, и Джордж понял, что получил самый искренний и правдивый ответ.
— Значит, я вам все-таки немного нравлюсь?
— Да, — неохотно и по-прежнему не глядя на него, призналась девушка.
— Я очень рад, что вы ответили мне согласием, Элайя.
— Я… я пойду сказать отцу, что мы обо всем договорились.
— А я останусь, но только на один вечер, чтобы подписать брачный контракт, — ответил Джордж. Ему ужасно хотелось снова обнять ее, однако он боялся разрушить то малое, что ему удалось достичь: Элайя согласна стать его женой.
— Прекрасно, сэр Джордж, — тихо откликнулась она и замерла на пороге, глядя на него потемневшими от желания глазами.
Когда за ней тихо затворилась дверь, Джордж был вынужден присесть и подождать, пока к нему не вернется самообладание. Затем, насвистывая, он отправился к своим слугам — приказать, чтобы в комнату вернули перину.
Несколько дней спустя весть о предстоящем замужестве Элайи Дугалл достигла далекого замка, в котором гостил у своего двоюродного брата сэр Руфус.
В ту ночь он так и не смог заснуть.
Глава шестая
Увидев вдали отряд брата, Герберт Джоллиет подхлестнул свою кобылу. К сожалению, лошадка не отличалась резвостью и побежала мелкой трусцой, от которой у Герберта тут же заломило все кости.
— Брат! — воскликнул искренне изумленный сэр Ричард. Его младший родич с непривычки сидел в седле как мешок. Волосы Герберта были взъерошены, плащ сбился набок, а рот был полуоткрыт от волнения. Нечего и говорить, не самое достойное зрелище! — Что заставило тебя выехать мне навстречу? — весело поинтересовался он.
Отряд воинов сэра Джорджа в алых с зеленью накидках немедленно остановился позади Ричарда.
Герберт тоже натянул поводья, тщетно пытаясь удержать разошедшуюся кобылку.
— Мне надо сообщить тебе крайне важную новость! — задыхаясь, выговорил он.
— Так я и думал, — мрачно отозвался Ричард. — Поезжай рядом — потолкуем, не теряя времени.
Герберт кивнул и с трудом развернул кобылу на узкой дороге. Лошади братьев пошли шагом.
Когда они отъехали достаточно, чтобы не опасаться чужих ушей, Ричард нахмурился.
— Глупец! Неужели ты так никогда ничему не научишься? — тихо прошипел он и оглянулся через плечо. — Этим мужланам незачем знать о наших делах.
— Всем и так уже известно то, что я собираюсь тебе поведать, — огрызнулся Герберт. — Сэр Джордж женится. На Элайе Дугалл. Завтра!
Ричард потрепал лошадь по холке, и она тронулась с места.
— Не может быть!
— Лучше скажи, что нам делать! — хрипло проворчал Герберт. — Хозяйка Равенслофта…
— Думаешь, я не понимаю? — прервал его Ричард. — У нас могут быть неприятности. Помолчи и дай мне подумать.
