— Руфус, я… — Элайя взглянула на бледного человека в черном, что сидел рядом со священником, и замолчала.
— Элайя, что происходит? — потребовал Руфус и еще больше заволновался, когда она подняла на него глаза, в которых он прочитал какой-то неясный страх.
— Шшш! — предостерегла она. — Потом. Мы обо всем переговорим потом. Завтра. Встретимся в светлице на верху башни после полуденной трапезы. Там мы будем одни.
Руфус кивнул и вскоре покинул зал.
На другой день Элайя нетерпеливо расхаживала по светлице, опасаясь, что Герберт или Эльма могут заявиться туда раньше, чем придет Руфус.
Если только придет.
Нет-нет, он должен прийти, размышляла она, окидывая взглядом кипу пергаментных свитков на столе. Ей обязательно надо поведать кому-нибудь о своих подозрениях, а Руфус знает в этом толк. Он непременно поможет ей.
Наконец в дверь тихо постучали, и Элайя вздохнула с облегчением, увидев на пороге Руфуса.
— Заходи, — прошептала она и выглянула в коридор, желая убедиться, что за ними не подсматривает никто из слуг.
— Элайя! — выдохнул он и вдруг… обнял ее и начал страстно целовать.
Она в ужасе отстранилась и принялась вырываться из его объятий.
— Руфус! Прошу тебя! — воскликнула она и быстро отбежала, так что между ними оказался стол. — Я… понимаешь, Руфус, все теперь по-другому.
— Я знаю и проклинаю себя! Элайя, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? — заговорил он и упал перед ней на колени. — Мне следовало просить твоей руки!
— Руфус, пожалуйста! Ты ничего не понял!
— Еще как понял! — возразил он, поднимаясь. — Я глупец, что упустил тебя. Уедем вместе!
— Нет!
Он замер, и глаза его наполнились печалью.
— Так и должна отвечать замужняя женщина. Но ты не можешь тут оставаться. По крайней мере позволь, я отвезу тебя к отцу!
Элайя в упор посмотрела на него, надеясь, что он поверит в ее искренность.
— Я знаю, ты говоришь так потому, что у тебя доброе сердце, но, Руфус, я никуда с тобой не поеду. Я… я очень люблю мужа, понимаешь? У нас случилось маленькое недоразумение — вот и все, уверяю тебя.
— Недоразумение? Но ты посмотри, во что ты превратилась! Подумать только, и в этом виноват я! Элайя, да ты стала тенью! Неужели ты не видишь, что он медленно убивает тебя?
— Я болела, — горячо возразила она. — Мне и сейчас нездоровится.
— Уезжай со мной, Элайя! — и в голосе его слышался скорее приказ, чем мольба.
— Нет, — твердо ответила она. — Я люблю мужа.
— Ты любишь мужчину, который изменяет тебе в твоем же доме со своей кузиной? — гневно переспросил он.
— В твоих словах нет ни капли правды.
— Тогда зачем эта красотка здесь?
— Джордж хочет, чтобы она научила меня манерам настоящей леди. Разве ты не заметил, как я изменилась? — Она вышла из-за стола, с сожалением думая, что ничего хорошего из их разговора не получается. Руфус загородил ей дорогу и, схватив за плечи, заглянул в глаза.
— Что толку в нарядах, если ты несчастна? Не пытайся возражать мне, Элайя. Я слишком хорошо тебя знаю.
Внезапно дверь распахнулась. Элайя и Руфус отпрянули в стороны, так как на пороге появился сэр Джордж.
— Джордж! — воскликнула Элайя и залилась краской, хотя и знала, что ни в чем не провинилась. Она изящно присела перед мужем.
— Добро пожаловать в Равенслофт, сэр Руфус, — с ледяной вежливостью заговорил с гостем Джордж, не обращая внимания на жену.
Разочарование захлестнуло душу Элайи. Она мечтала, что он вернется таким же, как в день их свадьбы, — остроумным, веселым и… любящим ее.
Вместо этого перед ней был совсем чужой человек.
— Я так рада, что ты вернулся!
— Вот как? — бесстрастно отозвался он. — Я тоже рад. — Он прошел мимо нее. — Что привело вас к нам, сэр Руфус? — осведомился он, усаживаясь в кресло у стола.
— Я еду к отцу, в наше имение на севере, — с напускным спокойствием ответил Руфус, хотя Элайе казалось, что она видит ощетинившихся, готовых к схватке псов. — И по пути решил навестить вас. Если же мое присутствие тут нежелательно…
— Ну что вы! — перебил его Джордж. — Прошу вас, присаживайтесь, выпейте вина. Элайя, тебе надо было угостить своего гостя. Не хотите? Ну ладно, тогда мы выпьем потом — или вы уже уезжаете? Признаться, денек для путешествия сегодня отменный!
Руфус с размаху бросился в кресло, Элайя тоже присела. Джордж не мог отвести от нее глаз, и в душе его ожило страстное, неукротимое желание, всегда пробуждавшееся в ее присутствии.
Но Руфус, этот великан ростом более шести футов, состоявший, похоже, из одних лишь бугрившихся мускулов и огненно-рыжих волос, сидел напротив Джорджа, и ничего уже нельзя было изменить.
— Ну, Элайя, расскажи, что у вас за тайны, раз вы решили встретиться тут? Надо думать, тебе не хотелось привлекать внимание к вашему свиданию?
— Никаких тайн, — ответила она без тени смущения. — Я решила рассказать Руфусу о моих подозрениях относительно Джоллиетов. Они обманывают тебя, я в этом уверена.
Она говорила так убежденно, что Джордж на мгновение оторопел.
— Вот как? К сожалению, я не могу с тобой согласиться. Я перепроверил счета во всех поместьях и ничего не обнаружил. Впрочем, раз у тебя достаточно доказательств, чтобы поговорить об этом с твоим дружком, почему же ты не пришла с этим ко мне?
— Я хотела убедиться. Джордж ведь ты был в отъезде, — напомнила Элайя. — Мне кажется…
— Кажется? Увы, суду потребуется нечто более существенное!
— У меня есть доказательства! — воскликнула она. — Здесь! — она указала на свитки пергамента, которые Джордж еще не заметил. — Похоже, украдено немало. Цены завышены, а разница пошла в чей-то карман. Скорее всего, ее присвоили братья, которым ты так доверяешь. Подумай, кто еще смог бы красть, не вызывая подозрений?
Джордж взял в руки один из свитков и бегло просмотрел. Ему показалось, что все в порядке.
— Покажи, где именно.
Глаза его жены сверкнули гневом.
— Не могу. Я не умею читать, — с вызовом ответила она.
— Ты хочешь сказать, что вела хозяйство, не умея читать? — недоверчиво переспросил он. — Но как же так?
— Отец полагал, что не обязательно учить меня грамоте, — ответила она.
Господи помилуй, так, наверное, оно и было! Но ей следовало довериться ему. Или она боялась его насмешек?
— И еще я точно знаю, что количество салфеток не сходится с записью! — упрямо закончила она.
— Что за манера допрашивать жену, словно она преступница? — взорвался Руфус. — Вы должны ей верить!
Да как он смеет порицать меня! — возмутился Джордж, чувствуя, как в душе его разгорается гнев.
— Вероятно, я должен поверить и тому, что она была невинна, вступая в брак со мной? —
