Она открылась.
— Теперь я уж точно окажусь в чьей-нибудь спальне… — прошептал мальчик.
И, не задаваясь больше никакими вопросами, вошёл в Дверь времени.
Глава 19
ЧЕМОДАН ВОЙНИЧА
Маляриус Войнич уже не помнил, когда в последний раз собирался в дорогу. Но прекрасно понимал, что ненавидит это занятие. Просто терпеть не может.
Сколько времени он будет в отъезде? Килморская бухта находится в графстве Корнуолл, а это далеко.
Один день?
Два?
Три?
Маляриус подумал, что предпочёл бы остановиться в гостинице. Очень хорошо.
И с педантичной точностью стал складывать в чемодан нужные вещи — халат, пижаму, маску на глаза, чтобы свет не мешал спать, беруши.
Лекарства. Все лекарства.
В чемодан.
Рубашки. Три рубашки.
В чемодан.
Брюки. Двое брюк.
В чемодан.
Восемь пар носков. Одинаковые по цвету и размеру.
В чемодан.
А ещё?
Что ещё может понадобиться ему?
Нить для чистки зубов. Пятнадцать сантиметров.
В чемодан.
За пределами его кабинета, где сохранялся неизменный климатический режим, погода могла меняться независимо от прогнозов. Вопреки прогнозам. А Корнуолл известен внезапными переменами погоды.
Плащ. Лёгкий свитер. Толстый свитер. Всё серого цвета.
В чемодан.
Что ещё?
Он подошёл к письменному столу и тронул чёрную папку с завязками. Подумал немного и развязал их. В папке лежали пятьдесят семь бумажных листов формата А4 с отпечатанным на машинке текстом: тридцать строк по шестьдесят знаков, двойной интервал, шрифт «Таймс Нью Роман». На первой странице стояло:
Роман
М. Войнича
И следующие пятьдесят шесть страниц содержали начало этого романа. Прекрасное произведение, безупречное. Настоящий роман, окончательный, над которым Войнич в полнейшей тайне работал уже пятьдесят семь лет. По странице в год, спокойно. Внимательно. Точно.
Никто не знал о существовании этого романа. Маляриус Войнич считал его своим творением и в то же время своей единственной слабостью.
Когда зазвонил телефон, главный Поджигатель вздрогнул и торопливо завязал папку, словно ребёнок, которого застали врасплох возле баночки с вареньем.
— Войнич! — сказал он, поднимая трубку.
Звонил Эко.
— Стою возле Разрисованного дома, барон Войнич. Тут госпожа Блум, реставратор, — сообщил венецианский Поджигатель.
Маляриус Войнич не проронил ни слова.
— Звоню вам, потому что только что получено новое сообщение от младшей Блум. Она пишет:
— Я слышал тебя.
— Мне казалось, важно…
— Послушай меня внимательно, Эко. Я собираюсь в Килморскую бухту, чтобы лично разобраться в этом деле.
— Я знаю это, барон Войнич. Я приеду к вам в Лондон, как только…
— КАК ТОЛЬКО закончишь дело с госпожой Блум. И может быть, найдёшь этого маленького вандала, который командует обезьянами… Но поскольку я уезжаю, прошу тебя не беспокоить меня больше, если получишь очередное сообщение от младшей Блум.
— Но мне казалось, важно, что…
— С этой минуты отправляй свои сообщения братьям Ножницы, которые идут следом за младшей Блум.
— Барон Войнич, я…
— Братья Ножницы приобрели во Франции за свой счёт мобильник, его номер плюс тридцать три, шестьсот сорок восемь, три, девять, три, два, семь. Когда звонили мне последний раз, они находились в каком-то лесу. Позвони им срочно, прежде чем на них нападёт стадо обезумевших кабанов. Ясно?
Сказав это, Маляриус Войнич отключил связь.
Осмотрелся, подумал и положил папку с пятьюдесятью семью листами в чемодан.
Потом ещё раз просмотрел всё, что собрал в дорогу, и положил сверху свой зонт-огнемёт модели «платинум». И наконец, закрыл чемодан.
— Улисс Мур… — пробормотал он, и глаза его злобно сверкнули. — Встретимся.
— Исключим невозможное… — предложил кудрявый. — Всё остальное, хотя и невероятно, но правда.
— Это нетрудно, — усмехнулся белокурый. — Тоже мне Шерлок Холмс.
Братья по фамилии Ножницы добрались до плоскогорья в Пиренеях и стояли у пропасти.
Ветер отчаянно кружил вокруг них, пока они смотрели на верёвку, натянутую между двумя скалами над пропастью. Один конец привязан к пьедесталу крылатой статуи, другой — к груде камней.
Кудрявый, поднимая зонт, обернулся к брату:
— Ты ошибся. Сэр Артур Конан Дойл, а не Шерлок Холмс.
— Вовсе нет. Это слова Шерлока Холмса. Он произносит их в «Собаке Баскервилей».
— Вторая ошибка, братец. Шерлок Холмс ничего не произносит. Ну, разве что сэр Артур Конан Дойл вкладывает эти слова в уста своего героя.
Белокурый рассердился и отошёл в сторону со словами:
— Не самое подходящее время обсуждать эти тонкости, нужно решить, что делать дальше.
— А что тут думать? И так ясно — что, — сказал его брат, с трудом удерживаясь на ногах под напором ветра.
Кудрявый попробовал, насколько сильно натянута верёвка над пропастью.
— Думаешь, выдержит нас?
