успешно учился (именно поэтому в 25 лет сдал экзамены на юриста). Однако никто из окружения не любил и не уважал его. Наверное, одной из причин такого отношения была его физическая ущербность. Но конечно, и с внешностью он имел проблемы — сызмальства большое лицо, злое выражение глаз и сплюснутый череп. Оба края его толстых губ свисали, и, казалось, из них вот-вот потечет слюна (так только казалось, в действительности она не текла). Волосы вьющиеся, взъерошены. Его внешность людей отталкивала.
В начальной школе Усикава почти не раскрывал рта. Сам же считал, что в случае необходимости окажется красноречивым. Но ему было не с кем по-дружески поговорить, и не выпадала возможность показать перед людьми свои ораторские способности. Поэтому он постоянно молчал. Он взял себе за привычку внимательно слушать людей, когда они что-либо рассказывали. Хотел что-нибудь из этих рассказов извлечь. Эта привычка потом стала для него полезным оружием. С её помощью Усикава открыл много ценных фактов. Одним из таких «ценным фактом» было то, что большинство людей в мире не умеют думать собственной головой. И только таких он ни о чем не расспрашивал.
Во всяком случае, Усикава не вспоминал ни одного приятного эпизода из своей жизни в том времени, когда ходил в начальную школу. И впоследствии, от самой мысли о том, что может быть придется посетить начальную школу, падал духом.
Хотя префектуры Сайтама и Тиба конечно же отличались между собой, начальные школы, как и в любом месте по всей стране, были похожими друг на друга. Все школы имели одинаковый вид и действовали по одинаковым принципам. И Усикава специально сам отправился в начальную школу в Итикаве. Такое важное дело нельзя было поручить кому-то другому. Он позвонил в школьную приемную и договорился о встрече в половине второго с соответствующим лицом.
Заместитель директора, невысокая женщина лет сорока пяти, была стройной, с правильными чертами лица, и опрятно одетой. “Заместитель директора?” — Усикава задумался. О такой должности он ни разу не слышал. Но он кончил начальную школу очень давно. Наверное, за то время многое изменилось. Видимо, она принимала разнообразных посетителей, потому что, даже увидев необычную внешность Усикавы, особо не удивилась. А может, просто умела себя сдерживать. Она провела его в чистенькую приемную и предложила стул. Сама села напротив и дружелюбно улыбнулась. Будто спрашивала: «Так какую приятную беседу сейчас начнем?'
Она вызвала в его памяти воспоминание об одной девушке из его класса в начальной школе. Красивой, успешной в обучении, приветливой и ответственной. Хорошо воспитанной, способной к музыке и играющей на пианино. И учителя ее любили. Усикава часто поглядывал на нее на уроках. Чаще сзади. Но ни разу с ней не заговорил.
— Вы интересуетесь выпускниками нашей школы? — спросила заместитель директора.
— Извините, что раньше не представился, — ответил Усикава и протянул ей свою визитную карточку. Такую же, которую передал Тэнго. На ней было написано: «Фонд как юридическое лицо. Новое Японское общество содействия развитию науки и искусства. Штатный директор». Усикава рассказал ей почти ту же выдумку, что и Тэнго. То, что Тэнго Кавана, выпускник этой начальной школы, как писатель стал весомым кандидатом на получения финансовой помощи фонда. И что о нем нужно собрать некоторые очень общие сведения.
— Замечательно! — сказала улыбающаяся заместитель директора. — Для нашей школы это большая честь. Мы охотно будем с вами сотрудничать, насколько сможем.
— Я думаю, что было бы хорошо, если бы я мог поговорить непосредственно с учительницей, которая о нем заботилась, — сказал Усикава.
— Попробую узнать. Прошло уже двадцать лет и, возможно, она ушла на пенсию.
— Спасибо, — сказал Усикава. — И, если можно, я хотел бы узнать еще об одном.
— О чем именно?
— Возможно, в те самые годы вместе с Тэнго Кавана в вашей школе училась и Масами Аомамэ. Вы не могли бы разузнать, не учились ли господа Кавана и Аомамэ в одном классе?
Заместитель директора посмотрела на Усикаву с легким подозрением.
— А разве Аомамэ имеет какое-то отношение к вопросу о предоставлении финансовой помощи господину Кавана?
— Нет-нет! Просто в произведении, написанном господином Кавана, упоминается человек, похожий на Аомамэ, и нам надо выяснить несколько вопросов о ней. В этом нет ничего сложного. Простая формальность.
— Понятно. — оба края ее прямых губ чуть изогнулись. — Однако, надеюсь, вы знаете, что бывают случаи, когда информацию о частной жизни лица нельзя никому передавать. Скажем, об успеваемости в школе или семейных обстоятельствах …
— Это мне хорошо известно. Мы только хотим знать, действительно ли она училась в одном классе с господином Кавана. И были бы вам признательны, если бы вы могли назвать нам его тогдашнюю учительницу и ее адрес.
— Понятно. С такими вопросами, надеюсь, проблем не будет. Вы сказали — Аомамэ?
— Да. Иероглифы означают «зеленая горошина». Редкую фамилию. Усикава написал шариковой ручкой на листке из блокнотика «Масами Аомамэ» и передал заместителю директора. Она взяла его записку и, посмотрев на Усикаву несколько секунд, положила в папку, лежавшую на столе.
— Можете здесь подождать? Я загляну в архивный отдел. Попрошу скопировать открытую информацию.
— Мне очень неудобно, что отнимаю у вас столько драгоценного времени, — виновато сказал Усикава.
Заместитель директора, элегантно качнув подолом своей юбки-клеш, вышла из приемной. У нее была хорошая осанка и походка. А также изысканная прическа. Выглядела для своих лет совсем неплохо. Усикава уселся поудобнее на стуле и, чтобы убить время, стал читать покетбук.
Через пятнадцать минут она вернулась. К груди прижимала светло-коричневый служебный конверт.
— Господин Кавана был, кажется, чрезвычайно способным ребенком. Всегда отлично учился и, кроме того, достиг замечательных успехов в спорте. Особенно выделялся в математике, и даже настолько, что в начальной школе решал задачи по программе для старшеклассников. Побеждал и в конкурсах, а газеты писали о нем как о вундеркинде.
— Вот молодец! — сказал Усикава.
— Но вот что странно… Хотя в то время он прославился как вундеркинд по математике, во взрослом возрасте, как вы говорите, проявился в литературе.
— Щедрый талант, как и богатый подземный источник, находит выход в различных местах. Теперь он преподает математику и одновременно пишет художественные произведения.
— Понятно, — сказала заместитель директора, грациозно поводя бровями. Затем продолжила — По сравнению с ним об Аомамэ известно немного. В пятом классе она перешла в другую школу. Ее взяли к себе родственники, жившие в столичном районе Адат, и устроили в местную начальную школу. С Тэнго Кавана училась в третьем и четвертом классе.
«Как я и ожидал, — подумал Усикава. — между ними двумя все же существовала какая-то связь»
— Классным руководителем была тогда учительница Ота. Сюнко Ота. Теперь она работает в городской начальной школе городка Нарасино.
— Если я туда позвоню, то смогу с ней увидеться?
— Я уже позвонила, — слегка улыбаясь, ответила заместитель директора. — Мне сказали, что о таком деле она с радостью с вами поговорит.
— Не знаю даже что вам и сказать… — сказал Усикава, Женщина оказалась не только красивой, но еще и великолепной в работе.
Заместитель директора на обороте своей визитной карточки написала фамилию и номер начальной школы в квартале Цуданума, где работала учительница Ота, и передала ее Усикаве. Тот спрятал ее, как нечто драгоценное, в бумажник.
— Интересно то, что в биографии Аомамэ фоном проходит ее религиозность. — сказал Усикава. — И
