— Так что, произошло якобы непорочное зачатие?
— Если допустить такую фразу в кругу набожных людей, то они, видимо, рассердятся.
— Вообще если сделать нечто необычное, то обязательно кто-то рассердиться, — ответил Тамару. — Однако если вы забеременели, то надо как можно раньше пройти обследование у специалиста. Оставаться одной в этой квартире до родов никак не годится.
Аомамэ вздохнула.
— Оставьте меня здесь до конца года. Со мной у вас не будет хлопот.
Тамару на минуту умолк. А потом произнес:
— Как мы и договорились, вы будете в этой квартире до конца года. Но в начале следующего года вам придется переехать в безопасное место, где будет легче получить медицинскую помощь. Вы понимаете?
— Понимаю, — ответила Аомамэ. Но у нее было уверенности. «Если я не встречусь с Тэнго, разве смогу отсюда уехать?»- подумала она.
— Однажды женщина забеременела от меня, — вдруг сказал Тамару
Некоторое время Аомамэ молчала.
— От вас? Но вы …
— Да, это правда. Я — гей. Причем, бескомпромиссный. Издавна и теперь. Таким останусь и в будущем.
— Но от вас женщина забеременела.
— У каждого могут быть ошибки, — сказал Тамару. Однако в его словах юмор не чувствовался. — Не буду подробно распространяться, это было в молодости. Только один раз. И то залетел.
— А что случилось с девушкой?
— Не знаю, — ответил Тамару. — Знал ее до шестого месяца беременности. А потом перестали общаться.
— После шестого месяца беременности аборт невозможен, ведь так?
— И я это понимаю.
— Скорее всего, ребенок родился, — сказала Аомамэ.
— Возможно.
— Если ребенок родился, то вы хотели бы с ним сейчас увидеться?
— Это меня особенно не интересует, — не колеблясь, ответил Тамару. — Я не такую жизнь себе выбрал. А вы хотели бы, предположим, сейчас встретиться с собственным уже взрослым ребенком?
Аомамэ задумалась.
— Я не представляю себе, что значит иметь собственного ребенка, потому что родители отказались от меня, когда я была еще маленькой. И образ родителя правильного образца у меня совсем не сложился.
— И все же вы собираетесь привести своего ребенка в этот мир. Мир, переполненный противоречиями и насилием.
— Потому что я хочу любви, — произнесла Аомамэ. — Однако не к собственному ребенку. Такого уровня любви я еще не достигла.
— Но ребенок причастен к этой любви.
— Возможно. В какой то мере.
— А если вы ошибаетесь и ребенок окажется непричастен к любви, которой вы жаждете, то он будет чувствовать себя оскорбленным. Как мы сами.
— И это возможно. Но я чувствую, что так не произойдет. Интуитивно.
— Я уважаю интуицию, — сказал Тамару. — Однако если человек родился, то он может жить лишь как носитель морали. Это следует хорошо запомнить.
— Кто это сказал?
— Витгенштейн. [12]
— Запомню, — сказала Аомамэ. А потом спросила — Если ваш ребенок родился, то сколько лет ему сейчас исполнилось?
Тамару прикинул в голове.
— Семнадцать.
— Семнадцать, — повторила Аомамэ и представила себе семнадцатилетнюю девушку как носителя морали.
— О нашем разговоре я расскажу мадам, — сказал Тамару. — Она хотела поговорить непосредственно с вами. Но, как я уже неоднократно говорил, по соображениям безопасности я был против этого. Хотя я и предпринял предупредительные технические мероприятия, телефон — достаточно опасное средство общения.
— Понятно.
— Но она глубоко интересуется ходом событий и переживает за вас.
— Я знаю. Спасибо.
— Вы поступите разумно, если будете доверяться ей и прислушиваться к ее советам. Она — очень умный человек.
— Конечно, — ответила Аомамэ.
«Но, не смотря на все советы, мне нужно самой совершенствовать свое сознание и самой защищаться, — подумала Аомамэ. — Хозяйка усадьбы в Адзабу — действительно очень умный человек. С большой реальной силой. Но кое-чего она не знает. Скажем, того, по какому принципу движется мир 1Q84 года. И, наверное, не замечает, что на небе уже две Луны».
Положив телефонную трубку, Аомамэ легла на диван и проспала с полчаса. Коротким глубоким сном. Ей снилось пустое пространство. В этом пространстве она о чем-то думала. И в белесом блокноте писала что-то невидимыми чернилами.
А когда проснулась, то имела уже перед глазами поразительно ясный образ ответа на все свои размышления. «Я рожу ребенка. Он счастливо придет в этот мир. Он будет жить, по определению Тамару, как носитель морали».
Приложив ладонь к низу живота, Аомамэ прислушалась. Но все еще ничего не услышала. Пока.
Глава 12. Тэнго
Законы мира начинают меняться
После завтрака Тэнго помылся в ванной под душем. Вымыл голову. Побрился. Переоделся в выстиранное и высушенное белье. Затем, выйдя из дома, купил утреннюю газету в привокзальном киоске, зашел в ближайшую кофейню и выпил горячего черного кофе.
В газете не нашел сообщений о событиях, которые могли бы привлечь его внимание. По крайней мере, просмотрев сегодняшние новости, он почувствовал, что мир — довольно скучное и неинтересное место. Казалось, что он читает не сегодняшнюю, а недельной давности газету.
Тэнго сложил газету и посмотрел на часы. Была девять тридцать, а посетителей пускали в здравницу в десять.
Собираться домой было просто. Он вообще не имел большого багажа. Всего-навсего смена белья и одежды, туалетные принадлежности и кипа бумаги. Все вмещалось в сумку из парусины. Забросив ее через плечо, Тэнго расплатился за пребывание в гостинице и от станции на автобусе приехал в здравницу. Было уже начало зимы. В это утро почти никто не ехал на побережье. На остановке перед здравницей из автобуса вышел только он.
В фойе здравницы, как всегда, он вписал в журнал посетителей дату и фамилию. За конторкой сидела молодая медсестра, которую он нечасто видел. Она, встретив его улыбкой, своими чрезвычайно тонкими и длинными руками и ногами напоминала доброго паука, который показывал заблудившимся путникам дорогу в лесу. Медсестры Тамуры в очках, которая всегда здесь сидела, сегодня утром не было. И Тэнго чуть
