Если вы бегаете на длинные дистанции и ежедневно тренируетесь, то колени — это ваше слабое место. Каждый раз, когда нога касается земли, она испытывает нагрузку, в три раза превышающую массу тела.
И это происходит более десяти тысяч раз за день. Находясь меж молотом и наковальней — то есть между твердым, зачастую бетонным, покрытием дороги и этим чудовищным весом (при условии, что на вас еще кроссовки с амортизацией), — ваши колени терпеливо все сносят. Если посмотреть на это под таким углом (впрочем, отдаю себе отчет, что никто этого не делает), то, напротив, странным может показаться отсутствие проблем с коленями. Короче, вы должны быть готовы к тому, что в какой-то момент ваши колени возмутятся. «Эй, — скажут они, — ты себе, конечно, бегай, пыхти, но о нас-то, пожалуйста, тоже не забывай. Если мы выйдем из строя, тебе вряд ли удастся найти достойную замену».
Ну и когда же в последний раз я всерьез задумывался о своих коленях? Я попытался вспомнить и почувствовал что-то похожее на раскаяние. Ведь они, черт возьми, правы! Дыхание может быть и второе, и третье, но вот колени — только одни. Замены им действительно нет, поэтому о них обязательно надо заботиться.
Я уже говорил раньше, что мне — в отличие от многих других бегунов — повезло. У меня никогда не было тяжелых травм. Я не пропускал по болезни ни одного забега. Случалось, во время бега я ощущал какой-то непорядок в правом колене (всегда в правом), но мне неизменно удавалось решить эту проблему, и я продолжал бежать. Так что, наверное, и в этот раз все тоже будет хорошо. Правда ведь? Мне бы хотелось в это верить. Но колено не унималось и заявляло о себе даже ночью. Что же я буду делать, если после всех этих месяцев не смогу участвовать в Нью-Йоркском марафоне? Может, надо было иначе составить расписание тренировок? Может, я недостаточно разминался? (Скорее всего, недостаточно.) А может быть, я излишне перенапрягся в конце полумарафона? Все эти мысли не давали мне уснуть. За окном выл холодный ветер.
На следующее утро я встал, умылся, выпил чашку кофе и попробовал спуститься по лестнице. Я опасливо преодолевал ступеньку за ступенькой, держась за перила, и внимательно прислушивался к своему правому колену. Где-то внутри еще побаливало, но боль была уже не такая резкая, как вчера. Я поднялся обратно и спустился еще раз. Теперь уже на четыре пролета вниз, почти с обычной скоростью. На ходу я проделывал разные штуки, вывертывая колено под разными углами. В итоге мне удалось немного успокоиться.
Позволю себе небольшое отступление от темы бега: моя жизнь в Кембридже сейчас не так уж безоблачна. В доме, где мы поселились, полным ходом идет ремонт. Целыми днями здесь что-то сверлят и пилят. За окном (четвертый этаж) снуют туда-сюда строители. Рабочий день у них начинается в полвосьмого утра, когда еще толком не рассвело, и продолжается до полчетвертого. Они что-то напортачили с водостоком на балконе, что над нами, и нас здорово залило во время дождей. В спальне промокла кровать. Мы подставили все имеющиеся тазики и кастрюли, но это нас не спасло — пришлось застелить пол газетами. Мало того, сломался бойлер, и мы остались без горячей воды и отопления. Но и это еще не все. Ни с того ни с сего заклинило датчик дыма, и то и дело принималась вопить сирена. Короче говоря, полный бедлам.
Квартира наша неподалеку от Гарвардской площади, и на работу я хожу пешком, что, конечно, удобно. Но нам очень не повезло с этим ремонтом — он начался почти сразу, как мы въехали. Хотя нельзя же все время жаловаться. Мне еще нужно работать, да и марафон уже не за горами.
Самое главное — мое колено вроде бы пришло в себя, и это определенно хорошая новость. Я решил, что буду обращать внимание только на положительные стороны жизни.
Есть и еще одна радостная новость. Мое выступление в Технологическом прошло очень хорошо. Может быть, даже слишком хорошо. В выделенную университетом аудиторию на четыреста пятьдесят человек набилось тысяча семьсот, и большинство пришлось выпроводить. Для наведения порядка вызвали охрану. Из-за всей этой неразберихи начало задержали, плюс ко всему — в аудитории не работал кондиционер, а жара была нешуточная, как в разгар лета. Все присутствующие буквально обливались потом.
«Спасибо за то, что вы пришли сегодня сюда специально, чтобы меня послушать. Если бы я знал, что желающих будет так много, я бы арендовал на пару часов „Фэнуэй-парк“», — начал я. Все замучались толкаться и умирали от жары, и я чувствовал, что для начала аудиторию надо рассмешить.
Я снял пиджак и до конца лекции оставался в футболке. Зал — в основном студенты — реагировал на мое выступление очень хорошо, так что и слушатели, и я сам получили массу удовольствия. Было приятно видеть столько молодых людей, которым нравятся мои произведения.
Еще я здорово продвинулся в работе над переводом «Великого Гэтсби» Скотта Фицджеральда. Сейчас заканчиваю первую правку. Тщательно проверяю каждую строку, вношу некоторые изменения, и постепенно перевод становится все более гладким. Я чувствую, как фицджеральдовский стиль естественно воссоздается на японском языке.
Пожалуй, я немножко припозднился со своими откровениями, но «Гэтсби» — действительно выдающийся роман. Сколько ни перечитываю, не устаю им восхищаться. Такая литература делает тебя сильнее, воспитывает тебя. Каждый раз эта книга становится для меня открытием, и я реагирую на нее так остро, как если бы читал впервые. Просто в голове не укладывается, как сумел такой молодой писатель — ему тогда было всего двадцать девять — постичь и изобразить совокупность жизненных событий с такой точностью, непредвзятостью и душевной теплотой? Как? Неужели это возможно? Чем больше я об этом думаю, чем чаще перечитываю роман, тем загадочней кажется мне все это.
Двадцатого октября, после четырехдневной паузы, за время которой я не пробежал ни метра из-за дождя и происшествия с коленом, я снова начал бегать. Днем температура за окном немного поднялась, я оделся тепло и побегал не спеша минут сорок. К счастью, дискомфорта в колене я больше не ощущал. Сначала я бежал медленно, потом, когда стало понятно, что все в порядке, немного ускорился. С ногами неполадок не было — ни с коленом, ни с пятками, — все отлично работало. Я облегченно вздохнул. На данный момент самое важное для меня — это принять участие в Нью-Йоркском марафоне и пробежать трассу до конца. Добраться до финиша, ни разу не перейти на шаг, получить удовольствие от состязания. Вот это, именно в таком порядке, и есть мои основные цели.
Солнечная погода держалась три дня подряд, и строители наконец-то закончили водосток на крыше. Как объяснял мне Дэвид, молодой бригадир из Швейцарии, недовольно глядя на небо, для окончания работы им совершенно необходимы три солнечных дня, без этого никак. И вот — свершилось. Больше можно не бояться протечек. К тому же починили бойлер, и теперь у нас есть горячая вода. Так что я принял горячий душ. Пока шли ремонтные работы, цокольный этаж был перекрыт, но теперь стиральная машина и сушилка снова в нашем распоряжении. А еще жильцам сказали, что с завтрашнего дня начнет работать центральное отопление. После всех этих бедствий дела — в том числе и мое колено, — кажется, пошли на поправку.
Двадцать седьмое октября. Сегодня во время пробежки колено ни разу не дало о себе знать. Я пробежал дистанцию, выложившись процентов на восемьдесят. Вчера колено еще побаливало, но сегодня утром я бегал как обычно. Пятьдесят минут восьмидесятипроцентного бега плюс десять — стопроцентного, в том темпе, в котором я собираюсь бежать Нью-Йоркский марафон. Я просто представил себе, как вбегаю в Центральный парк и выхожу на финишную прямую, и как-то сам собой прибавил скорость. Я с силой отталкивался от земли, и колени у меня не подкашивались. Похоже, опасность миновала.
Стало по-настоящему холодно, город наводнили хеллоуиновские тыквочки. По утрам дорожка вдоль реки устлана мокрыми разноцветными листьями. На утренней пробежке теперь не обойтись без перчаток.
Двадцать девятое октября. До марафона осталась неделя. Утром вдруг пошел снег, а во второй половине дня зарядил настоящий снегопад. Ну надо же, а ведь еще совсем недавно было лето. Такой вот в Новой Англии климат. В окно своего университетского кабинета я наблюдал, как падают, кружась, снежные хлопья. А я не в такой уж плохой форме. Когда я слишком устаю от тренировок, ноги у меня тяжелеют и я бегу, вихляя из стороны в сторону. Но в последнее время я чувствую себя легким, готовым к старту. Ноги оправились от усталости, и чем больше я бегаю, тем больше мне хочется бегать.
Хотя все равно немного тревожно. А вдруг эта темная, на мгновение застлавшая мне глаза тень никуда не делась? Может быть, она затаилась внутри меня и только и ждет подходящего момента. Как хитрый вор, который прячется в доме, дышит тихо-тихо, терпеливо ждет, пока все заснут. Я попытался
