очень красив, если бы не черное бельмо на глазу и сурово сжатые губы, подчеркивающие угрюмое выражение лица. Кроме того у Корума была чужая левая рука, которую он, откидывая алую мантию, часто держал на эфесе шпаги с клинком из неземного металла.
Казалось, это — рука в перчатке, усыпанной драгоценными камнями. Но на ней было шесть пальцев, и она обладала зловещей силой, уничтожившей сердце Валета Мечей, Повелителя Хаоса, герцога Ариоха.
Корум познал жажду мести. Когда-то он поклялся отомстить за гибель своей семьи и своего народа Гландит-а-Краю, вассалу короля Лир-а-Брода, управляющего континентом, на котором раньше жили вадаги. Кроме того вадагский принц, волею судеб обреченный на вечный бой с Повелителями Мечей (овладевшими душами короля Лир-а-Брода и его поданных), знал, что рано или поздно ему придется сражаться на стороне Закона против Хаоса.
Знание это возвеличивало Корума в его собственных глазах, но на душе у него было неспокойно.
Нежное лицо красавицы Ралины обрамляли густые черные кудри. На нем выделялись огромные карие глаза и коралловые губы. Она часто думала о подарке, который колдун Шуль сделал ее возлюбленному, и на душе у нее тоже было неспокойно. Маркграфиня совсем не вспоминала своего покойного мужа, который погиб при кораблекрушении, направляясь в Лайвм-ан-Эш — страну, поглощенную морем.
Ралина Мойдель старалась быть жизнерадостной ради Корума и развлекала его, как могла. Корум же с грустью думал о том времени, когда был невинным молодым принцем, и грусть эта навевала на него другие воспоминания: о трупах, лежащих подле пылающего замка Эрорн, о Гландит-а-Крае, обесчестившем его семью. Сцены насилия, встававшие перед глазами вадагского принца, вытесняли другие образы.
Корум старался ни о чем не думать, но стоило ему хоть ненадолго забыть о своих несчастьях, страшные мысли начинали сверлить его мозг с новой силой. Он видел огонь, трупы, чувствовал страх, которым, казалось, был пропитан воздух; вновь смотрел на повозки денледисси, набитые награбленными у вадагов ценностями; стоял рядом с горящим замком Эрорн; скрывался от бородатых мабденов, одетых в вадагские доспехи.
Чаще всего Коруму снилось свирепое, перекошенное злобой лицо герцога Края, и тогда вадагский принц просыпался в середине ночи, задыхаясь и громко крича, а Ралина успокаивала его, гладя по волосам, прижимаясь к нему всем телом.
Первые дни жаркого лета двое влюбленных провели в мире и согласии. Они часто отправлялись на прогулки на Бро-ан-Вадаг и скакали среди величественных деревьев, не опасаясь больше конских племен, разбежавшихся при виде покойного маркграфа и команды мертвецов, управляющих кораблем-призраком, который Шуль послал на подмогу защитникам замка Мойдель, когда варвары пытались взять его штурмом.
В лесу кипела жизнь. Бегали мелкие зверюшки, цветы источали нежные ароматы. Природа словно говорила Коруму, что помимо ужасов, несчастий и смертей на свете существует гармония, и что разумный Закон олицетворяет собой не стерильную скуку, а разнообразие всех форм жизни.
Но Корум знал: пока жив Гландит, смердящее чудовище, имя которому — Страх, уничтожит все разумное.
В один жаркий солнечный день, когда они скакали в лесу бок о бок, Корум повернулся к Ралине и сказал:
— Гландит должен умереть!
Маркграфиня привыкла к таким неожиданным заявлениям вадагского принца и поэтому не удивилась. Она молча кивнула и, натянув поводья, остановилась у полянки с фиалками и колокольчиками в цвету. Соскочив на землю, Ралина грациозным движением подобрала длинную юбку и пошла вперед по колено в высокой траве.
Корум сидел в седле, глядя на свою возлюбленную и получая от этого огромное удовольствие, о чем она, кстати, прекрасно знала.
Солнечную полянку окружали добродушные вязы, могучие дубы, раскидистые ясени. Белки бегали по стволам, птицы весело щебетали на ветвях.
— Ох, Корум, если б мы могли остаться здесь навсегда! воскликнула Ралина.
— Мы бы поставили маленький домик, посадили бы сад…
— К сожалению, это только мечты, — сказал он. — Шуль был прав, согласившись признать сон реальной жизнью, я предопределил свою судьбу. Если б я даже позабыл о мести, отказался служить Закону против Хаоса, Гландит все равно отыскал бы меня, и нам пришлось бы вновь защищать свой покой. А Гландит с удовольствием уничтожит самый могучий лес, когда узнает, что мы его любим.
Ралина опустилась на колени и спрятала лицо в цветы, наслаждаясь их ароматом.
— Неужели ничего нельзя сделать? — спросила она. -Неужели ненависть всегда порождает ненависть, а любовь не властна ее превозмочь?
— Лорд Аркин говорил, что рано или поздно в мире произойдут перемены. Но тот, кто верит в любовь, должен быть готов умереть за нее в любую минуту.
Ралина быстро подняла голову и испуганно посмотрела на него. Корум пожал плечами.
— Такова жизнь.
Ралина медленно поднялась на ноги, подошла к лошади, сунула ногу в стремя, села в седло. Корум смотрел, как медленно поднимается трава, примятая маркграфиней.
— Такова жизнь, — как эхо повторила она. Корум вздохнул.
— Нам пора домой. Скоро прилив.
Они молча поскакали к берегу.
Голубое море лениво накатывало волны на белый песок; впереди виднелась дамба, соединявшая Бро- ан-Вадаг с замком Мойдель давнишней границей Лайвм-ан-Эша. От княжества, когда-то занимавшего огромную территорию, остался один скалистый остров, — остальные земли были затоплены водой.
Чайки, громко крича, парили в безоблачном небе, а затем возвращались в гнезда на скалах острова. Копыта вязли в мягком песке.
Внезапно Корум уловил краешком глаза какое-то движение далеко в море. Он привстал на стременах и натянул поводья.
— Что ты увидел? — спросила Ралина.
— Сам не знаю. Похоже на гигантский вал, но сейчас не время штормов.
Ралина наклонилась в седле.
— Мне кажется, в миле-двух от берега поднялся туман. Очень плохо видно…
Да, ты прав…
Вода у берега покрылась рябью, заволновалась.
— Такие волны бывают от корабля, идущего с большой скоростью, — заметил Корум. — Когда…
Он оборвал себя на полуслове и пристально посмотрел вдаль.
— Скажи, ты не видишь в тумане тень-тень…тень человека?
— Конечно, вижу. Мираж, должно быть, слишком уж она большая.
— Нет, — сказал Корум. — Это — рыбак-великан. По его вине я потерпел кораблекрушение у берегов Кулокраха.
— Блуждающий Бог! — воскликнула Ралина. — Бог-Рыболов! Увидеть его дурное предзнаменование!
— Что верно, то верно, — пошутил Корум. — Когда я видел его в последний раз, добром дело не кончилось.
Волны все сильней и сильней накатывали на берег, и Корум с Ралиной вынуждены были отвести своих коней в лес.
— Он приближается. И туман приближается вместе с ним, сказала Ралина.
Волны становились все выше и выше; до гиганта, казалось, было рукой подать. Он вытащил сеть и нагнулся, рассматривая улов.
— Интересно, кого он ловит? — пробормотал Корум. — Китов?
Морских змеев?
— Все подряд, — ответила Ралина, едва шевеля губами. — Все то, что находится в море и на дне морском.
