политику. Тебе предстоит упорная борьба — если ты еще собираешься бороться.
— Больше, чем когда-либо, — тихо сказала Хэлен.
— У меня наверху машина. Хотите, вернемся со мной?
— Спасибо, — ответили они.
Когда ее брат поднял машину в бледное небо Гамбурга, Хэлен сказала ему:
— Что ты думаешь об этой боязни Огненного Шута?
— Это не просто боязнь, — сказал он, — это реальность. Разве можно быть уверенным, что он не наделал бомб по всему миру и не может взорвать их из космоса?
Алан приуныл. Если Денхольм Картис, привычно бунтовавший против всякой общепринятой теории или догмы, был убежден в виновности Огненного Шута, то возможность убедить кого-то в обратном невелика.
— Но сознаешь ли ты, Денхольм, — сказал он, — что мы располагаем лишь заявлением одного человека — Саймона Пауйса — и косвенными свидетельствами? Что, если Огненный Шут невиновен?
— Боюсь, подобное представление не очень мне близко, — сказал Денхольм, с любопытством взглянув на Алана. — Не думаю, чтобы кто-то сомневался в намерении Огненного Шута взорвать его арсенал. Там было достаточно бомб, чтоб мир разлетелся в клочья.
— Сомневаюсь, планировал ли он хоть что-то, — сказала Хэлен.
— Я тоже, — кивнул Алан. Денхольм удивился.
— Я могу понять тебя, Хэлен, когда ты сомневаешься, после всей твоей поддержки Огненного Шута. Тяжко обнаруживать, что был во всем не прав. Но вы, Алан — что вас заставляет думать о возможности ошибки?
— Есть одна очень веская причина — все улики против Огненного Шута косвенные. Он мог не знать о бомбах, он мог не иметь отношения к опустошению тех уровней. Если на то пошло, он мог и не собираться ничего разрушать. Мы его еще не схватили, не предали суду — но все мы признали его виновным, словно это нечто само собой разумеющееся. Я хочу повидать деда — человека, который убедил мир в том, что Огненный Шут — преступник!
Картис задумался.
— Мне не приходило в голову, что я поддался истерии, — сказал он. — Однако, хоть я и совершенно уверен в виновности Огненного Шута, допускаю, что есть вероятность обратного. Если б мы могли доказать его невиновность, со страхом войны было бы покончено. Меня этот страх уже беспокоит. Ты знаешь, что торговцы оружием начали переговоры с правительством? — последний вопрос адресовался Хэлен.
— Что ж, логично, — Хэлен кивнула. — И мы приняли во внимание возможность того, что вся заваруха подстроена торговцами, а не Огненным Шутом.
— Сначала это и мне пришло в голову, — согласился Денхольм. — Но уж слишком это нереально.
— Пойдемте выясним это у человека дня, — предложил Алан. — Можете нас к нему подбросить, Денхольм?
— Вас? Я тоже пойду.
Когда их троица вошла в апартаменты Саймона Пауйса, их приветствовал Джаннэр.
— Рад видеть вас обоих в полном здравии, — сказал он Алану и Хэлен. — Министр Пауйс совещается с президентом, министром Петровичем, начальником полиции Сэндаи и остальными.
— По какому поводу? — спросил Алан, не желая, чтобы от них отделались.
— По поводу создавшегося в связи с действиями Огненного Шута положения.
— Так вот как теперь это называется! — сказал Алан с едва заметной улыбкой. — Потревожь-ка их, Джаннэр. Скажи, что у нас есть для них кое-какая свежая информация.
— Это важно, сэр?
— Да! — хором сказали Хэлен и Алан.
Джаннэр провел их в гостиную, где они с нетерпением подождали немного, пока он вернулся, утвердительно кивая.
Они вошли в кабинет Саймона Пауйса. Там сидели наиболее влиятельные политики Солнечной системы — Пауйс, Бенджозеф, хмурый Петрович — министр обороны, Грегориус — министр юстиции с грубо очерченным лицом, розовощекий гладенький Фальконер — министр Марсианских дел, и крошечная, изящная мадам Чу — министр Ганимедианских дел. У камина в свободной позе стоял человек со скучающим лицом, которого Алан не узнал. Глаза этого человека выражали дружелюбие вперемежку со смертельной угрозой.
Саймон Пауйс резко начал:
— Ну, Алан, надеюсь, у тебя есть объяснение твоему отсутствию. Где ты был?
— На свидании с Огненным Шутом, — спокойно ответил Алан.
— Но ты же говорил… — вмешался Денхольм Картис.
— Мне надо было что-то вам сказать, Денхольм. Это случилось до того, как я решил зайти сюда.
— Огненный Шут! Тебе известно его местонахождение? — Пауйс бросил взгляд на высокого человека у камина. — Почему ты не сообщил нам немедленно, как только узнал?
— Я не знал наверняка, пока не нашел его.
— Где он? — Пауйс повернулся к высокому. — Йопидес, готовьтесь послать за ним!
— Я встретил его в космосе, — осторожно сказал Алан. — Мы перешли на борт его корабля. В том же районе пространства его теперь не окажется. Он не позволял нам уйти, пока не двинулся сам.
— Проклятье! — Саймон Пауйс поднялся. — Корабли трех планет прочесывают космос, а ты его встретил случайно. Ты что-нибудь узнал?
— Да.
За прошедшие несколько полных событий дней Алан каким-то образом обрел силу. Он великолепно владел собой. Он обращался ко всем присутствовавшим, не обращая внимания на кипевшего от злости деда.
— Я верю, что Огненный Шут не виновен ни в каком предумышленном насилии, — спокойно объявил он.
— Вам следует подвести под это достаточные основания, господин Пауйс, — лукаво глядя на него, промурлыкала мадам Чу.
— Откуда ты знаешь? — Саймон Пауйс широко шагнул к внуку и больно схватил его за руку.
— Знаю, потому что провел в обществе Огненного Шута несколько часов и он объяснил мне, что не имеет отношения к бомбам и пожару.
— И это все? — пальцы Пауйса еще сильнее сжали ладонь Алана.
— Это все, что мне требовалось, — сказал Алан и добавил так, чтобы слышал только дед:
— Отпусти мою руку, дед. Больно.
Саймон Пауйс свирепо взглянул на него и ослабил хватку.
— Не говори мне, что все еще одурачен этим чудовищем! Хэлен, ты его тоже видела, как ты считаешь?
— Я согласна с Аланом. Он говорит, что полицейские возились с его сложными огненными машинами, и это вызвало тот пожар. Он говорит, что ничего не знал о бомбах. Я подозреваю, что их подкинули ему торговцы оружием, чтобы начать ту панику, которую вы сейчас взлелеиваете.
— Короче говоря, я думаю, что все это подстроено оружейным синдикатом, — сказал Алан. В комнате воцарилась тишина. — Думаю, вас всех ослепило очевидное открытие, что Огненный Шут — не таков, каким казался вначале. Сейчас вы всецело против него, вы верите, что он способен на любое преступление! — настаивал он.
— Господин Пауйс, — с напускным терпением заговорил Петрович, — мы — правительство Солнечной системы. Не в наших правилах поспешно приходить к необдуманным эмоциональным заключениям.
— В таком случае вы не люди, — колко сказал Алан. — Каждому свойственно допускать ошибки, господин министр. Особенно в подобной накаленной обстановке.
Петрович покровительственно улыбнулся.
— Мы приняли во внимание роль оружейного синдиката в этом деле. Мы уверены, что они извлекают выгоду из создавшегося положения — но убеждены, что они отнюдь не «подстроили» это, как вы выражаетесь.
