жестоко обманули.
Костры были разбиты недалеко друг от друга. Тех, кто зажег их, не было видно. У каждого костра лежал обезображенный мертвец. Я подумал, что эти люди вполне могли умереть от проказы, но потом заметил фигуру, которая двигалась к дыму, и показал Седенко, но московит не смог ничего различить.
С нашей последней встречи с Клостерхаймом прошло столько времени, что мы даже подумали, что он убрался с нашей дороги, но тут я почти был уверен, что тень в дыму вполне может быть этим колдуном. Я остановился и движением руки велел Седенко последовать моему примеру. Дождь и дым застилали всю видимость.
Как только дождь поутих и на востоке немного показалось кровавое солнце, мы поехали дальше.
Оставив костры позади, мы продолжили наше путешествие по мокрой парящей земле, по низменности, протянувшейся на многие мили во всех направлениях.
Седенко первым увидел деревню. Он поднял руку. Вечерний свет заставлял металл блестеть. Дома выглядели круглыми и заканчивались остриями. Приблизившись, мы рассмотрели, что они сделаны из кожи и напоминали фургоны, разрисованные символическими знаками. Блеск исходил от золотых, серебряных и бронзовых наконечников, заканчивающих острия их крыш.
Седенко с шумом втянул в себя воздух, а потом взялся за рукоять своей сабли.
— Что? — спросил я. — Это татары?
— По видимости, да.
— Тогда нам лучше всего объехать лагерь стороной, — предложил я.
— Чтобы хоть как-то успокоить себя, надо убить хоть кого-то из них, — заявил он с таким видом, будто у меня с головой было не все в порядке.
— Они могут быть гораздо многочисленнее, чем мы предполагаем, друг Седенко. И не думаю, что мой повелитель был рад тому, что я трачу свое время на этих собак…
Седенко отвернулся и начал снова разглядывать лагерь татар. Он вел себя, как охотничий пес, которого оттаскивают от дичи.
— Но, кажется, столкновения не избежать, так как они интересуются нами, — продолжил я.
Примерно двадцать всадников направились к нам. Я подобрал поводья своей лошади, но Седенко заартачился.
— Я не побегу от нескольких татар! — заявил он.
Я схватил его лошадь под уздцы и потянул за собой. Однако татары приблизились к нам с поразительной скоростью, в несколько минут догнали нас и окружили. Мы уставились на их скакунов — это были неестественные, взятые из кошмара создания, которые при каждом движении трещали, и у них были мертвые глаза. Но татары на них были настоящие — из плоти и крови.
— Это механические лошади, — сказал я. — О подобном чуде я еще никогда не слышал.
Один из азиатов пощипал свои редкие усики, поглядел некоторое время на меня, а потом сказал:
— Вы говорите на языке Филандера Гроота?
— По-немецки, — пояснил я. — Что вы знаете о Грооте?
— Он наш друг. — Татарский предводитель бросил быстрый взгляд на открытое лицо Седенко. — Почему ваш спутник так нервничает?
— Потому что вы нас настигли, — предположил я. — Но он тоже друг Филандера Гроота. В последний раз мы видели его год назад в Долине Золотых Облаков.
— Значит, он ушел туда. — Предводитель дал знак своим людям. Они окружили нас и препроводили в свой поселок. — Гроот сделал для нас лошадей после того, как пришла чума и все кобылы в наших стадах погибли.
— Что там горит? — спросил я, указывая на костры в отдалении.
Татарин покачал головой.
— Это не наши. — Казалось, он не хотел говорить на эту тему.
Гроот был для меня примером того, как можно своими руками создать собственную судьбу. Но все же я не мог представить, каким образом этот денди живет отшельником с такой тягой к комфорту.
Механические лошади скрипели при каждом движении. Седенко спросил:
— Это, конечно, не настоящие татары, а создания Серединной Границы, и поэтому их нельзя считать моими смертельными врагами?
— Это по меньшей мере мудро, Седенко, что вы пришли к такому выводу. — обрадовался я. — Придерживайтесь его по крайней мере еще несколько часов.
Он бросил на меня пронзительный взгляд, но потом кивнул, будто хотел сказать, что ожидал от меня подобной оценки своих взглядов.
Поселок был полон собак, овец, женщин и детей, стояла сильная вонь. Татары оставили своих механических рысаков. Создания Гроота остались стоять, подобно статуям. Огнем и приготовлением пищи занимались старики — все было приведено в соответствие с мировоззрением Гроота.
Мы были перепровождены в одну из самых больших юрт, где вонь была еще сильнее, чем снаружи. Пока я привыкал к окружению, Седенко воспринял гостеприимство как само собой разумеющееся, из-за чего я решил, что его соплеменники для своей жизни во многом переняли татарские обычаи и что на самом деле казаки недалеко ушли в развитии от своих врагов.
— Мы — защитники Духа, — сказал предводитель татар и попросил нас присаживаться на разноцветные, но замызганные кошмы. — Вы будете есть с нами, так как вы друзья Гроота. Мы забьем для вас собаку и барана.
— Я прошу вас, — пытался отказываться я, — ваше гостеприимство слишком обильно, а перед нами лежит долгий путь.
— Вы должны поесть мяса, — настаивал предводитель. — У нас редко бывают гости, и мы хотели бы узнать новости.
Мне было интересно, что он будет делать с историей, которую я могу рассказать ему. Мне пришлось бы вводить его в курс дела относительно географии, политики и многого другого, в чем я не был особенно силен. И мы решили рассказать, что мы паломники, ищем святую вещь, но не можем об этом рассказывать и называть ему божество, которое нам помогает. Поэтому нашим хозяевам остается только предполагать о природе божества сообразно с собственными представлениями о богах. Седенко, еще больше скрытый, чем я, тоже решил ничего не говорить.
Я рассказал о своих приключениях в Серединной Границе и знаниях, которые я приобрел, путешествуя по Европе. Предводитель татар принудил нас отведать собачьего и бараньего мяса (оба протушенного в одном горшке с немногими овощами), и я подумал, что мы более чем достаточно расплатились за еду и что настало время задать предводителю некоторые вопросы.
— Кто этот Дух, которого вы охраняете?
— Это могущественное существо, — сказал он уважительно, — заключенное в сосуде. Оно содержится там с незапамятных времен. Филандер Гроот передал его нам как нагрузку к подаренным лошадям, мы содержим и этого Духа.
— А что было до того, как вы встретили Филандера Гроота?
— Мы вели войну с другими племенами. Когда мы побеждали, то забирали лошадей, запасы и женщин.
— Больше вы не ведете войн?
— Мы не в состоянии этого делать. Ко времени, когда появился Филандер Гроот, мы уничтожили почти всех.
— Вы перебили другие племена?
— Чума ослабила их. Мы потом думали, как завоевать Баксинакс, но нас было еще мало. Филандер Гроот сказал нам, что благодаря силе Духа мы больше не будем страдать от чумы. И это оказалось верным.
— Что такое Баксинакс? — спросил Седенко.
— Город Чумы, — ответил предводитель татар. — Оттуда впервые пришла чума. У людей Баксинакса есть Демон, который насылает чуму. Я слышал, что они улещают Демона тем, что тот пожирает их души, души людей и животных, а затем превращает их в чуму. Он находится на холме в центре города и чувствует себя там довольно хорошо.
