— Но ваши души ему не подходят?
— Нет. Ведь у нас есть Дух!
— Понятно.
После обеда предводитель зажег факел и повел нас за пределы лагеря к маленькому деревянному строению, где на шнуре из сплетенного конского волоса висел темно-желтый стеклянный сосуд. Татарин поднес факел ближе, и мне показалось, что внутри я увидел что-то двигающееся, но это могли быть и блики света на стенках сосуда.
— Если сосуд открыть и выпустить Духа, он вырастет до невообразимых размеров и принесет смерть и разрушение всей Серединной Границе. Это определенно Демон, и об этом знают люди Баксинакса, поэтому они и оставили нас в покое, — объяснил предводитель.
Платком он накрыл весь сосуд.
— Ночью мы вернемся сюда, а теперь я провожу вас обратно в юрту для гостей. Не хотите ли вы женщин? — спросил он.
Я покачал головой. С тех пор, как я одел кольцо Сабрины, я запретил себе интересоваться другими женщинами. Седенко тоже отклонил это предложение. Позже он объяснил:
— Для казака переспать с татаркой — все равно, что связать себя цепью.
Наша юрта определенно была прибрана. Пол посыпан свежей соломой. Мы повалились на кошмы и почти мгновенно провалились в сон. Прежде, чем заснуть, Седенко пробормотал что-то типа, что он потеряет свое лицо, если не убьет одного или двух татар.
Когда я проснулся в предрассветном сумраке, Седенко вышел наружу, чтобы, как он сказал, облегчиться.
— Дождь идет не очень сильно, капитан. Дети сказали мне, что мы находимся примерно в дне пути от Баксинакса, прямо на запад. Он лежит на нашей дороге. Что вы думаете об этом?
— Неужели вы горите желанием ехать исследовать место, известное под названием Город Чумы?
— Я горю желанием поесть что-то помимо собачатины или козлятины, — с вызовом заявил он.
Это рассмешило меня.
— Очень хорошо. Мы отправимся туда.
Я поднялся, умылся и позавтракал. Замызганная татарская девочка принесла нам бадью с водой и миску с рисом. Потом я вышел наружу и прошел через лагерь, который никто не охранял, к юрте предводителя. Тот сердечно приветствовал меня.
— Если вы встретите Филандера Гроота, — сказал я, — то передайте ему, что он поступил бесчестно, направив нас по этому пути.
— Может быть, это и не так, — ответил предводитель, — но я не забуду вашей просьбы.
Нас проводили до границы лагеря как друзей, Седенко порывался как можно быстрее добраться до Баксинакса. По прошествии получаса я попросил его придержать свой пыл.
— Неужели вы так голодны, мой друг?
— За стеной, отгораживающей от татар, я буду лучше вести себя, — заявил он.
— Они ничего не имели против нас.
— Несомненно, вы можете ошибиться, — ответил он, оглядываясь в направлении лагеря, который был уже почти не виден. После этого он полез в седельную сумку и что-то вынул оттуда. Оказалось, что у него в руке сосуд с Духом татар.
— Вы осел, Седенко! — с досадой воскликнул я. — Это низко по отношению к людям, которые приняли нас так дружелюбно! Вы должны вернуть его обратно!
— Вернуть обратно? — Он был разгневан. — Это дело чести, капитан. Ни один казак не смог бы покинуть поселение татар, не совершив нечто подобное.
— Наш друг Филандер Гроот передал им этот сосуд, и во имя Гроота они принимали нас так гостеприимно. Я хочу вернуть его обратно. — Я протянул руку и взялся за сосуд.
Седенко выругался и пришпорил коня, пытаясь вырваться от меня.
— Сосуд принадлежит мне!
Я подскочил на своей лошади и кинулся за ним вдогонку.
— Отвези обратно или предоставь это мне!
— Нет!
Я подъехал к нему. Его лошадь заржала. Он попытался обуздать ее, когда сосуд выскользнул из его рук. Я кинулся к нему, чтобы подхватить, но он был уже на земле. Седенко закричал на меня на своем варварском языке, и я успел заметить, как Седенко замахивается на меня тупой стороной сабли, так что на некоторое время у меня потемнело в глазах, а когда я пришел в себя, то увидел Седенко, прижимающего сосуд к груди и удирающего на лошади прочь.
— Седенко! Ты пропадешь!
Он бросил на меня взгляд, полный ненависти.
— Они — татары! — прокричал он мне, отдалившись на достаточное расстояние. — Татары, капитан!
— Принеси сосуд обратно! — Я сдерживал себя с трудом.
Потом он, казалось, задумался. Я направил лошадь к нему, и он зло бросил мне:
— Вы можете поиметь их проклятую чашу, но вы не получите духа! — С этими словами он вынул пробку из горлышка.
Я уставился на Седенко с испугом, но увидел, на его месте только туман, поднимающийся из сосуда.
Седенко засмеялся. Он бросил мне сосуд.
— Он пуст! Все было лишь надувательство! Гроот их обманул!
Это обрадовало его.
— Они могут владеть им сколько хотят, капитан! — Он зло рассмеялся. — Великолепная шутка. Я знал, что Филандер Гроот — парень что надо.
Я поймал сосуд. Поднеся его поближе к глазам, я увидел маленькие белые ручки, хватающиеся за край горлышка. Я заглянул внутрь и увидел маленькое беспомощное нечто, чьи движения становились все слабее. Оно, видимо, не могло переносить воздуха и теперь находилось при смерти. Существо имело человеческий облик и было голо. Слабый мяукающий звук сорвался с полураскрытых губ. Мне показалось, что он состоял из одного или двух слов. Ручки разжались и опустили край горлышка. Созданьице лежало без сил на дне сосуда и дрожало.
Я не придумал ничего лучшего, чем снова закрыть сосуд. Затем, обернувшись, я посмотрел на Седенко.
— Он пустой! — Он все еще смеялся. — Пустой, капитан! Я возвращу его. С самого начала я не понял соль шутки Гроота.
Я поплотнее запихал пробку в горлышко сосуда и передал его Седенко.
— Отвези его обратно, казак!
Он засунул сосуд в седельную сумку и, пришпорив лошадь, галопом направился в сторону, откуда мы приехали.
Я ожидал его примерно минут сорок, а потом поскакал дальше, на запад, в направлении Баксинакса. В эти минуты меня немного беспокоило, останется Седенко в живых или нет. Я сверился со своими картами. Баксинакс был не далее, чем разыскиваемый мною Лес на Краю Неба.
Мое дурное настроение ухудшалось по мере того, как я ближе подъезжал к городу.
Седенко, ухмыляющийся во все лицо, нагнал меня.
— Они и не заметили злодейства, — сказал он. — Разве Филандер Гроот не замечательный парень, капитан?
— В смысле? — спросил я. — Мне показалось, что Гроот знал больше, нежели он сказал татарам. Благодаря его Духу, мертвому или живому, они выжили, и люди Баксинакса не могли напасть на них.
Гроот помог татарам остаться в живых и передал им во владение какого-то рода смысл жизни. Мое восхищение его жизненной философией росло, но росло и мое любопытство — узнать о нем как можно больше.
Широкая низменность осталась позади, и мы оказались в холмистой, поросшей травой местности,
