— Ах, — со вздохом говорил Филандер Гроот, — это может быть только конец, мои господа.
— Тогда мы, к счастью, оставили этот мир, плохой мир, исчерпавший себя мир. Он ожидает освобождения от своих недостатков, как ребенок или как зверь. И если его не освободят, он будет уничтожен. Какой смысл искать в нем лекарство от Боли Мира, Филандер Гроот?
— Потому что мы любим, я думаю, капитан фон Бек. Потому что у нас нет выбора, кроме надежды сделать его лучше. — При этих словах не было оснований не верить столь мудрому Филандеру Грооту.
— Мир есть мир, — заговорил Седенко. — Мы не можем его изменить. Только Господь способен на это.
— Может быть, он думает, что это наше дело, — тихо прогомолвил Гроот, но дальше свою мысль развивать не стал. — О, смотрите, мои господа!
Перед нами от земли до небес открылась великолепная картина. Строение из стекла и кварца, какого я еще никогда не видел.
— Оно гигантское, — воскликнул Седенко. — И, смотрите, наверху растут деревья. Они почти как джунгли.
Филандер Гроот приложил палец к губам и потер лоб. Потом его лицо прояснилось.
— Это может быть только знаменитый Дом птиц графа Отто фон Геранц-Хольффайна. Мы посетим его, мои господа? Дорога ведет туда, а на другой стороне снова поворачивает в нужную сторону. Я не знал, что мы находимся в этой местности. Я слышал о нем, но никогда не видел.
Граф Отто теперь мертв. Его страстью были экзотические птицы. Он доверил строить дом одному из своих друзей много-много лет назад. Дом полон деревьев, посмотрите, — деревья для птиц. И он еще существует! И это ли не чудо архитектуры?! Почему вы нервничаете? Мы посетим это место или обойдем стороной?
— Лучше обойдем, — проворчал Седенко.
— Мне хотелось бы осмотреть его, — предложил я, чувствуя, что это необходимо.
— Граф Отто был так горд коллекцией своих птиц, что хотел каждый день осматривать ее. Поэтому он провел туда дорогу, — рассказывал Филандер Гроот.
Приблизившись, мы увидели, что вход полностью зарос, стеклянный птичий рай казался покинутым многие годы назад. Я прислушался в надежде услышать птичье пение, но слышались лишь шум, какое-то шуршание и скрежетание, наодящие на меня мрачные мысли.
— Граф Отто имел по меньшей мере один экземпляр неизвестной птицы, — продолжал Филандер Гроот, вводя нас в миниатюрные джунгли. — Когда он умер, его наследники не захотели возиться с Домом птиц, поэтому он теперь в таком запустении.
Сильно пахло цветами и влажными растениями, и в парящем зеленом солнечном свете я увидел, в отдалении, блеск. От перьев, подумал я.
— Видимо, большая птица, — предположил Седенко, тоже заметив это, — а также удобнейшее место для Клостерхайма, чтобы устроить засаду на нас.
— Он все время следовал за нами по пятам, — напомнил я московиту.
— И у него адская выдержка, — добавил Филандер Гроот. — Он принадлежит теперь к высшему командному составу Ариоха. Он больше не смертный и живет не в нашем времени.
— Неужели вы так беспомощны, Филандер Гроот? — спросил я изящно одетого мага.
Он улыбнулся мне, когда стена листвы раздвинулась.
Создание, появившееся перед нами, было по крайней мере раза в четыре больше лошади. Гребень, который я увидел раньше и принял за перья, блестел красным и черным. Его заостренные, светящиеся серебром зубы и тяжелый хвост находились в непрерывном движении.
Он двигался на нас с огромной скоростью. Гроот отскочил в одну сторону, Седенко — в другую, я остался с обнаженным мечом один на один с драконом.
Я не был искушен в драконоборстве и до сих пор не верил в существовании подобных созданий. Этот дракон не извергал огня, но его дыхание было горячим. И в том, что он хотел лишить нас жизни, не было никакого сомнения.
Мой конь переступил с ноги на ногу и попытался уступить монстру дорогу, но я видел, что отступление невозможно. Я соскочил с коня и достал кончиком меча рыла бестии. Дракон взревел и кинулся на меня, но несколько медленно. Я снова вскочил в седло. Дракон направлял свое движение задними ногами и после того, как я поразил его, не мог нападать иначе, чем вперед. Увидев это, я заехал ему в тыл, вскочил на дико хлещущий хвост, но дракон внезапно повернулся. Усеянная серебряными зубами пасть схватила меня за рукав и зацепила немного плоти. Я закричал от боли, однако удержался на его спине. Одновременно с этим я увидел Филандера Гроота под драконом, прыгающего и размахивающего мечом.
Я взбирался все выше и выше по шее, пока не оказался в тупике перед стеклянной стеной. Голова дракона развернулась, но зубы промахнулись по мне и вцепились в высоко задранную шею рыжей лошади. Дракон отпустил ее, и, мертвая, она упала куда-то вниз.
Дракон втянул воздух. Моим единственным спасением был меч. Я попытался уцепиться за большую ветку дерева и помнил только, что Дом птиц не давал путей к отступлению.
Стекло брызгало осколками под ударами хвоста дракона. Снизу доносился частый звонкий шум, потом оттуда выпорхнула стая разноцветных птиц и полетела вверх, под купол помещения. Оттуда они заметили конские яблоки и кинулись пожирать их. Схватка их не интересовала, так же, как не волновал дракон.
Длинная шея снова изогнулась в воздухе по направлению ко мне. Он уже совсем было схватил меня, когда позади него закричали Филандер Гроот и Григорий Петрович Седенко и накинулись на яростно хлещущий хвост. Мои силы иссякли. Вокруг падали осколки стекла, и некоторые из них больно ударяли по мне.
Пасть снова разинулась, и зубы схватили меня за левую руку: боль придала силы, и одним движением я освободился от дракона. У меня потемнело в глазах, и я мог только ругаться.
Филандер Гроот что-то прокричал, но я не понял ни слова. Я снова ударил дракона по морде и воткнул меч в ноздрю. Он откинул голову назад, и меч оказался вырванным из моей руки. Потом дракон снова взревел. Теперь я оказался полностью безоружным.
Я начал быстро спускаться по спине дракона на землю в надежде спастись. Что-то схватило меня за правую ногу, и обжигающая боль возникла в этом месте и растеклась по всему телу. Я все же продолжил свое спуск дальше, хватаясь руками за ближайшие ветви деревьев и свисающие лианы.
Моя рука наткнулась на что-то гладкое и теплое. Полуослепленный болью, я смог только различить, что это кусок обвалившейся крыши. Он поблескивал длинным острым краем. Я попытался схватить его одной рукой, но его заклинило между двумя стволами, поваленными друг на друга драконом.
Бестия развернулась и теперь продвигалась задними ногами вперед. Птицы взлетали, испуганные резкими движениями. Серебряные зубы щелкали, и когда дракон попытался схватить меня, вытянув шею, я быстро откатился за стеклянный осколок.
Острие пробило чешую на его груди и пропороло ее. Дракон взревел и уставился на меня, как будто понял, что я являюсь причиной его боли.
Черная кровь брызнула из раны, когда зверь здоровыми лапами оттолкнул от себя осколок, и каждое его движение, каждый удар хвоста заставляли все больше крови вытекать из его тела. И эта кровь, брызгая, покрыла меня всего с ног до головы. Но, думаю, я улыбался при этом.
Появились Филандер Гроот и Седенко. Они пробирались между поваленными деревьями ко мне. Гроот нес еще одну стеклянную пику в руке. Маленький человек от всех своих сил воткнул ее в бок дракона.
Бестия издала звук, похожий на оханье, и содрогнулась от новой боли. Потом дракон кинулся, не разбирая дороги, прочь, и сокрушил одну из стен дома, повалившись в груду битого, перемешанного с поваленными деревьями стекла. В течение нескольких мгновений нам казалось, что он кинется снова, он всхрапывал, и кровь еще текла их его раны.
Птицы перелетали к новой добыче. Снова раздался сильный, гулко звучащий рев умирающего дракона.
Последний долгий стон, и он затих. Птицы накинулись на свежие раны.
Филандер Гроот и Григорий Седенко подошли ко мне. Их восхищение было безмерно. Я посмотрел на свою руку — она была разрезана почти до самого локтя. На ногу я не мог наступать.
Я подошел к трупу лошади. Седельные сумки, кажется, не пострадали.
