деревеньках в горах недалеко от Мендишарлинга. Нужен только человек, который сплотил бы их и повел против приозов.
- И где этот человек?
- Это я, - сказал Гул Хаджи. - Надеюсь, я оправдаю их доверие. Я из рода последнего брадхи, мой отец был убит по приказу Джевара Бару. Моя семья, преследуемая приозами, скиталась по пустыням, пытаясь найти убежище и не находя его. Те, кого не убили приозы, умерли от голода и болезней, и от клыков диких зверей - вот таких, как этот, - и он показал на тушу атаковавшего меня чудовища; она уже начала зажариваться.
- Я остался один, - продолжал Гул Хаджи свой рассказ. - Хотя я тоскую по Мендишарии, я долго не мог даже подумать о том, чтобы вернуться, пока посланцы с родины не разыскали меня довольно далеко отсюда и не сказали, что бунтовщики ищут командира и что я мог бы подойти им как последний из древнего рода брадхи. Я согласился возглавить это восстание и теперь направляюсь в ту деревню, где собирается армия повстанцев.
- Поскольку у меня нет определенной цели, - сказал я, - не позволишь ли ты мне сопровождать тебя?
- Я человек одинокий, и твоя компания была бы очень кстати.
Мы поели, и я рассказал ему свою историю, которую он вовсе не посчитал такой уж невероятной, как я боялся.
- Мы привыкли к тому, что на Вашу происходит много загадочного, - сказал он. - Время от времени до нас доходят вести о чудесах далекого прошлого, о странных изобретениях, о которых мы знаем очень мало. Твоя история необычна, но вполне возможна. Здесь все возможно.
Я еще раз убедился, что марсиане были людьми философского склада, может быть, чуточку фаталистами, как бы мы их назвали, но, несомненно, с твердыми принципами и традициями, которым свято следовали, и это всегда выручало их.
После еды мы отдохнули, и к тому времени, как мы отправились в горы Мендишарии, уже темнело.
Когда лучи восходящего солнца тронули вершины гор на границе Мендишарии, Гулу Хаджи пришлось сдерживать свои шаги.
Мы шли через бирюзовое болото, когда два всадника на огромных, похожих на обезьян дахарах - животных, на которых ездят верхом почти во всех марсианских странах, - появились на вершине ближайшей невысокой горы. Увидев нас, они остановились на миг, а потом поскакали на нас во весь опор.
Разодеты они были пышно, ярко сверкали начищенные доспехи. На тесно прилегающих к голове шлемах раскачивались пестрые перья. Длинные мечи блестели на солнце.
Они собрались нас убить, это было ясно.
Гул Хаджи крикнул всего одно слово, когда бросил мне свою пику и выхватил меч.
И слово это было:
- Приозы!
Всадники с грохотом неслись на нас, и я держал пику наготове. Мой противник замахнулся своим огромным мечом, намереваясь размозжить мне голову.
Ему это сделать не удалось, так как я вовремя выставил пику и отбил меч, но удар приоза был настолько сильным, что пика вылетела у меня из рук и мне пришлось отпрыгнуть с пути врага. Я рванулся, чтобы поднять пику, а он развернул дахару, уверенный в своей легкой победе. Улыбаясь так, что узенькие глаза- щелочки стали совсем не видны, он бросился на меня.
II. Ора Лиз
Синий великан уже приготовился пронзить меня насквозь своим мечом. Уверен, что так бы и случилось.
Моя пика была от меня совсем близко, но поднять ее я не успевал. Когда острие клинка уже почти коснулось моей шеи, я отпрянул назад, почувствовав, что был буквально на волоске от гибели, так как меч почти коснулся моего черепа. Я дотянулся до пики и, схватив ее, вскочил на ноги.
Он снова развернул дахару, но я уже знал, что у меня появился шанс, и не упустил его.
Пика попала ему в лицо; он умер сразу же. Когда он падал с седла, пика вошла еще глубже. Меч выпал из его рук и повис на цепи, которой он был прикреплен к металлическому браслету на запястье. Не чувствуя ничьей сильной руки, которая управляла бы ею, дахара взвилась на дыбы. Труп упал на землю.
Оглянувшись, я увидел, что Гул Хаджи был не столь удачлив, как я - а я-то победил только потому, что удача была на моей стороне. Гул Хаджи защищался от дождя ударов, которые обрушил на него противник. Мой друг отбивался, стоя на одном колене.
Я схватил меч убитого мной приоза и побежал на дерущихся с яростным криком. Со стороны это, должно быть, выглядело забавно: невысокий по сравнению со сражающимися великанами, странно одетый - в рубашке, брюках и пиджаке, - вооруженный тяжелым мечом человек бежит на помощь одному из противников!
И тут приоз сделал большую глупость: он развернулся на крик. Мой друг только этого и ждал. Он бросился вперед, выбил у врага его оружие и вонзил свой клинок в его горло.
Гул Хаджи схватил дахару своего противника за поводья, и труп приоза соскользнул на землю, застряв ногой в стременах. Бывший брадхинак освободил его ногу, всем своим видом выражая презрение.
Я понял, какое решение принял мой друг, и повернулся к дахаре убитого мной приоза, которая стояла в стороне и нервно озиралась. Без всадника она имела еще больше человеческих черт, чем когда-либо раньше. Дахары и люди имели общего предка - обезьяну, и если бы кто-нибудь сказал о них, как мы говорим на Земле о собаках или лошадях: 'Ну надо же, они совсем как люди!' - то этот человек просто констатировал бы факт. Их интеллект был очень развит, причем у мелких южных дахар сильнее, чем у крупных северных. Я приблизился к большой дахаре с осторожностью, пытаясь уговорить ее, успокоить. Она дернулась, чтобы убежать, но я уже держал ее за поводья. Она лязгнула зубами, как будто собираясь укусить меня, но я знал, что даже самые свирепые дахары никогда не бросаются на людей. Через секунду я уже сидел верхом.
Итак, у нас обоих были дахары и оружие.
Нам было очень неприятно, но другого выхода не было: мы сняли с трупов все, что нам было нужно. К сожалению, доспехи ни одному из нас не подошли: Гулу Хаджи они были чуть-чуть малы, мне - слишком велики, но мне удалось как-то пристроить ремни через плечо и на них - тяжелое оружие. Я с радостью избавился почти от всей своей земной одежды, стеснявшей мои движения. Теперь, в новых доспехах и с тяжелым оружием, я чувствовал себя совсем как марсианский воин. Я сел верхом на свою дахару и поскакал вперед, стараясь поспеть за Гулом Хаджи, направлявшимся в горы.
Наконец мы были в Мендишарии. Нужная нам деревня - Асде-Трохи - была всего в нескольких милях.
Вскоре мы уже были там. Я ожидал увидеть примитивные лачуги, но моим глазам предстали яркие, украшенные мозаикой стены низких домиков полусферической формы. Мозаики складывались в красивые, искусно выполненные картины. Асде-Трохи была окружена стеной, но когда мы спускались с холма, деревня была перед нами как на ладони. Стена была украшена рисунком, в котором причудливо переплетались различные геометрические фигуры - в основном круги и прямоугольники, - выполненные яркими, насыщенными цветами - оранжевым, синим, желтым.
По мере того, как мы приближались к Асде-Трохи, на стене стали появляться вооруженные люди с обнаженными клинками. Это были синие великаны. На некоторых были доспехи, но не металлические, как у Гула Хаджи, а кожаные, какие я раньше видел на аргзунах. Вооружены они были тем, что смогли, казалось, достать где-то по случаю.
Когда мы подъехали ближе, один из стоявших на стене вскрикнул и стал что-то быстро объяснять остальным.
Раздался громкий ликующий крик, и воины подняли мечи и топоры вверх и стали подпрыгивать от радости.
Очевидно, они узнали Гула Хаджи и так его приветствовали.
