Мое преступление заключалось в том, что отказался от Черного Меча…
Но почему я отказался от него? Почему хотел от него избавиться?
Мне казалось, я не впервые пытался отделить свою судьбу от Черного Меча…
— Почему? — бормотал я. — Почему?
Почему?
Ящик озарился странным черным светом. Я не мог оторвать от него глаз, пока не увидел знакомые очертания. Это был черный тяжелый палаш. Лезвие и рукоять его украшали стихи, прочесть которые не мог. Головка эфеса представляла собой шар из блестящего черного металла. Лезвие было не менее пяти футов длиной, а рукоять выглядела, пожалуй, слишком массивной.
Я неохотно потянулся к нему. Дотронулся до рукояти. И меч, показалось, сам удобно устроился у меня в ладони, мурлыкая, как кот.
Я ужаснулся. И в то же время почувствовал радость. Только теперь понял смысл выражения «дьявольская радость».
Держа в руках этот меч, я перестал быть человеком. Я превратился в демона.
Мой смех потряс стены комнаты. Я размахивал мечом, и он пронзительно пел свою дикую песню. С размаху опустил его на кварцевый стол.
Стол раскололся на две половинки. Куски кварца полетели в разные стороны.
— Мой родной Меч! — кричал я в упоении. — Холодный Меч! Черный Меч! Скоро настанет твой час!
Непонятным образом сознавал, что никогда не держал в руках обычного меча. Любое мое оружие получало силу от Черного Меча и было лишь его проявлением.
Я бросил вызов Судьбе, и Судьба немедленно мне отомстила. То, что произошло через мгновение, было ужасно, и я понял, какой силой обладает Черный Меч.
В комнату вошла одна из служанок Бладрака. Она взглянула на меня, и вдруг лицо ее перекосилось от ужаса.
— Господин прислал меня спросить… — успела сказать она и закричала.
Черный Меч повернулся у меня в руке и стремительно бросился на нее, увлекая меня за собой. Он насквозь пронзил тело девушки. Она сделала несколько шагов, пытаясь вытащить лезвие.
— Холодный… Ах, какой он холодный!.. — выдохнула она.
И умерла.
Меч выскочил из тела. От крови его зловещее свечение стало ярче. Вновь раздалось завывание.
— Нет! — закричал я. — Это невозможно! Убивают только врагов!
Мне показалось, что меч рассмеялся.
В комнату вбежал Бладрак. Он взглянул на меня, на меч, на мертвую женщину и завопил от ужаса. Метнувшись к ящику, он выхватил ножны и швырнул их мне.
— В ножны его! В ножны! Скорее!
Я схватил ножны, и меч сам, без моей помощи, скользнул в них.
Бладрак смотрел на несчастную мертвую женщину, на разбитый стол. Боль исказила его черты.
— Теперь я понимаю, почему вы не хотели брать меч, — тихо сказал он.
Я повесил ножны с мечом на пояс.
— Вы заставили меня поднять меч. Теперь мы расплачиваемся за это. Черный Меч должен получать пищу. Он будет пожирать друзей, если не встретит врагов…
Бладрак отвел глаза.
— Лодка готова?
Он утвердительно кивнул.
Я вышел из этой комнаты смерти.
6. МОГУЩЕСТВО ЧЕРНОГО МЕЧА
Мне дали лодку с рулевым.
Небольшое судно с высокими бортами было украшено золотом и бронзой. Рулевой привычно управлял низко летевшими в сумеречном воздухе цаплями.
Вскоре Алый Фьорд превратился в мерцающий над скалами огонек, а затем и вовсе исчез из виду.
Бесконечно долго мы мчались по мрачному морю, пока, наконец, в поле нашего зрения не появились зубчатые обсидиановые скалы. Показался знакомый залив — морская граница Ровернарка. Мы увидели корабли Серебряных Воинов, очевидно, уже начавших осаду города.
Белфиг не терял времени. Я прибыл слишком поздно.
Корабли Серебряных Воинов напоминали морскую колесницу Белфига, но, похоже, передвигались каким-то иным способом. Нас никто не заметил, и мы пристали к кристаллическому берегу рядом с местом, где меня когда-то встретили люди Белфига.
Я приказал рулевому ждать меня здесь, а сам начал осторожно пробираться вдоль берега к обсидиановому городу.
Прячась среди камней, я вышел к заливу. Судя по всему, Ровернарк сдался без боя. Пленники толпами шли к кораблям. На всех дорогах стояли Серебряные Воины, неуклюже державшие алебарды.
Самого Белфига нигде не было, но зато я увидел свою колесницу, запряженную медведями. Ее везли к берегу, и несомненно, она была одним из трофеев завоевателей.
Шаносфейна среди пленных не было. Если он еще жив, то, скорее всего, Белфиг запер его в Дхетгарде.
Но как мне туда попасть, если повсюду Серебряные Воины?
Даже если я обнажу Черный Меч — солдат слишком много, мне с ними не справиться. И как я потом буду возвращаться?
И тут меня осенила идея. Увидев собственную колесницу, которую вместе с медведями солдаты тащили к морю, я понял, что должен делать.
Выхватив меч, выскочил на дорогу и побежал за колесницей.
Я был уже рядом с ней, когда меня заметили. Серебряный Воин громко закричал и метнул в меня алебарду. Я отбил ее мечом, держать который, несмотря на его вес, стало удивительно легко. Прыгнул в колесницу и, схватив поводья, повернул ее обратно — в обсидиановый город.
— Но, Рендер! Но, Гроулер!
Медведи узнали меня и оживились. Бешено закрутились колеса.
— Вперед, Лонгклоу! Быстрее, Снарлер!
Кристаллы захрустели под колесами, мы неслись по дороге, ведущей наверх.
Я пригнулся, и несколько алебард пролетели над моей головой. Они вообще не годились для метания, а уж тем более в руках неповоротливых Серебряных Воинов. Рабы и солдаты разбежались, и в считанные минуты я оказался на первом уровне города.
Черный Меч начал потихоньку мурлыкать свою опасную насмешливую песню.
Несколько воинов бросились мне наперерез и занесли надо мной алебарды. Тогда я ударил несколько раз по их доспехам. Раздались вопли ужаса.
Я поднимался все выше и выше и чувствовал, как ко мне возвращается старое, знакомое ощущение радости боя. Черный Меч рубил направо и налево, и по его острию текла алая кровь, оставляя пятна на бортах колесницы и шкурах белых медведей.
— Вперед, Рендер! Вперед, Лонгклоу!
Мы были уже недалеко от Дхетгарда. Люди с криками разбегались в разные стороны.
— Эге-гей, Снарлер! Но, Гроулер!
Мои могучие медведи помчались еще быстрей, и, наконец, мы оказались перед воротами Дхетгарда. Их сразу отворили, и я подумал, что какому-то негодяю, одному из подданных Шаносфейна, видимо, неплохо заплатили. Но сейчас мне это было на руку. Колесница без всяких затруднений въехала в город и теперь с
