– Идите вы к черту, капитан.
Клозе снова вышел из штаба. С огромного трехмерного информационного табло, вывешенного над площадью, на него смотрела его собственная рожа, увеличенная в десятки раз. Голос из динамиков вещал что-то о «героических усилиях», используя такие фразы, как «совершить невозможное», «знать своих героев в лицо», и прочую муть.
Потом рожа Клозе сменилась мордой Юлия, а голос все никак не затыкался.
– Я знал, что не красавец, – пробормотал Клозе. – Но так-то зачем?
Несмотря на очки и отсутствие формы, его стали узнавать на улицах. Девушки улыбались и хихикали, мужчины считали своим долгом подойти и хлопнуть по плечу, детишки тыкали в него пальцами.
Он зашел в кафе, и ему налили кофе за счет заведения. У столика сразу же выстроилась толпа, требующая автографы. Клозе сказал, что его принимают за кого-то другого. Толпа улыбнулась и восхитилась его скромности.
Клозе не допил кофе и побежал в отель. У отеля его уже ждала другая толпа. Она объединилась с первой толпой, и Клозе испугался, что его разорвут на сувениры. Он заперся в своем номере, задернул шторы и обрубил всю связь.
Толпа собралась под окнами, скандировала его имя и требовала явить свое лицо народу.
Клозе включил новости.
В новостях показывали проход «Одиссея» сквозь флот таргов. Клозе насчитал двенадцать уничтоженных кораблей противника, несмотря на то, что корабельный компьютер зафиксировал только три финальных попадания.
Клозе переключил канал и увидел Юлия, пожимающего руку императора. Или императора, пожимающего руку Юлия. В общем, кто-то что-то кому-то точно жал.
Клозе снова переключил и увидел профессора Снегова, соловьем разливающегося о героизме двух имперских пилотов.
Клозе выключил новости.
Он понимал, что с момента поступления на военную службу не волен распоряжаться своей жизнью и, как в этом случае, своим лицом, но его могли хотя бы предупредить.
Его использовали в пропагандистских целях, чтобы предотвратить возможную панику, которая могла бы возникнуть при известии о вторжении таргов. Он не сомневался, что и Юлию сейчас приходится несладко, да и Снегов в записи не производил впечатления абсолютно довольного жизнью человека.
Но предупредить-то его могли!
Клозе чертыхнулся и положил на голову подушку, чтобы не слышать криков толпы. Вот почему нет нового назначения – народ должен его видеть здесь. Герой на отдыхе. Слон в зоопарке.
Теперь о походах на пляж и прогулках по набережной можно забыть. Клозе подумал об Изабелле и снова чертыхнулся. Если их увидят вместе, она тоже окажется в центре внимания.
И Юлий узнает все гораздо раньше, чем они с ним поговорят. Клозе не боялся этого разговора, но хотел бы сообщить неприятные новости сам. Черт его знает, а вдруг влечение Юлия к Изабелле еще не остыло?
Вернувшаяся с работы Изабелла обнаружила Клозе лежащим в ванне. Струя воды на полной мощности била в стену, и вся комната была в брызгах.
Изабелла выключила воду.
– Они все еще там? – спросил Клозе.
– Твои поклонники? Да. Я так и подумала, что ты пойдешь в отель, а не ко мне домой, чтобы не притащить их туда. Спасибо.
– Не за что.
– Как твое новое назначение?
– Издеваешься? – спросил Клозе. – Вот мое новое назначение. Скандирует под окнами.
– Портье просил передать, что с тобой желают связаться ведущие информационные каналы Империи. Они настаивают на интервью.
– Пошли они к черту.
– Тебе все равно придется это сделать. Оттягивая добровольное интервью, ты дождешься прямого приказа из штаба округа.
– Вот уж фигли. Я в отпуске.
– Если тебе прикажут связаться с прессой, это не будет иметь никакого значения.
– Что мне больше всего в тебе нравится, так это твой неудержимый оптимизм.
– Вот как? А я думала, что тебя привлекает мое роскошное тело.
– Тоже мне, роскошное, – сказал Клозе. – Знаешь, сколько я таких тел видел?
– Где?
– В разных местах.
– Только видел? Больше ты с ними ничего не делал? Раз так, то это начинает меня пугать.
– Иди ко мне, и я тебя еще не так испугаю.
