Заклинание вызова демона, которое он собирался произнести, было последним шансом загнанного в тупик волшебника. Ведь вызывался не какой-то там тупой громила, который только и может, что разорвать всех врагов в клочья, а потом обернуться против того, кто его призвал, но особый подвид интеллектуальных демонов, способных, как бы выразился Горлогориус, к «творческому подходу».
Благо шестиугольная пентаграмма была уже начертана, факелы стояли на должных местах и их оставалось только зажечь.
Волшебники используют для всех заклинаний вызова одинаковый антураж. Разница только в словах, которые при этом произносятся вслух.
Главное, что следует помнить волшебнику, это кого и для каких целей он вызывает. Также очень важно правильно произнести формулу, тщательно выговаривая слова и делая паузы в нужных местах. И не приведи Создатель ошибиться хотя бы на одну букву.
Было известно много случаев, когда волшебники пытались призвать покладистых и дружелюбно настроенных суккубов,[4] но из-за ошибки в произношении к ним являлись агрессивные и очень активные инкубы,[5] отбиться от которых обычно стоит большого труда.
Джек и Джавдет с интересом наблюдали за процедурой вызова.
Гарри завершил заклинание требовавшимся по протоколу истерическим всхлипом; в центре пентаграммы заклубился сиреневый туман, который тут же снесло неожиданным порывом магического ветра, и явился демон.
Надо сказать, что он не был похож на демона. Выглядел он обычным человеком, правда, из одежды на нем были только короткие шорты.
— От это меня торкнуло, — сказал демон, любуясь чадящими факелами. — Конкретная травка. Полное «зашибись».
Гарри немного удивился, потому что ему еще не доводилось встречать демона, владеющего высоким слогом. Но он хорошо помнил, что, имея дело с демонами, удивляться ничему нельзя. Тем более нельзя делать это долго, ибо демон использует любую оплошность, чтобы овладеть ситуацией.
— Исчадье ада, заклинаю тебя именем Бегемота, подчинись мне!
— Без проблем, — сказал демон.
— Назови нам свое имя, о дьявольское отродье Тьмы!
— Фил, — сказал демон.
— Ты не похож на демона, — заметил Джавдет.
— О, нет, я демон, — сказал Фил и захихикал. — Самый натуральный демон, чтоб меня черти взяли. Ой, как меня колбасит!
— У нас проблемы, демон, — сказал Гарри. — Ты готов нам помочь? Именем Скагса и Асгарота!
— Готов, — сказал Фил. — Что надо делать?
— Сейчас я изложу тебе ситуацию, — сказал Гарри, — а ты все тщательно обдумай и дай нам совет.
— Нет базара, — сказал Фил. — Выкладывайте свою проблему, пока меня плющить не начало.
Глава 6
И у бессмертия есть свои минусы. Например, обычному человеку нет нужды постоянно таскать с собой меч.
— А лесок-то оказался ближе, чем мы думали, — сказал Илья Муромец, осаживая своего коня, — Всего за полдня доехали.
— Может, мудрец нам помог? — предположил Алеша Попович. — Срезал нам, так сказать, угол.
— Держи карман шире, — сказал Добрыня. — Поможет он, как же. Даже рассола на дорожку не поднес.
— Лес как лес, — заметил Алеша. — Мох, деревья, грибы… звери…
— И гроб, — сказал Добрыня. — Илюша, у меня вопрос.
— Ну.
— Насколько я вижу, это довольно большой лес, — сказал Добрыня. — Ты хоть отдаленно представляешь, на каком дереве искать нужный нам гроб?
— На дубе.
— А где этот дуб растет?
— В лесу.
— Вот здорово, — сказал Добрыня. — С такими целеуказаниями мы проблемку за полчаса расколем.
— Гроб, он, типа, хрустальный, — сказал Алеша. — Значит, должен свет отбрасывать. Вот если меч на солнце вытащить, он сверкает. И гроб тоже должен.
— Это если на солнце, — сказал Добрыня. — А откуда ему взяться, солнцу-то, в такой чащобе?
— Ты вечный этот, как его… пессимисист, — сказал Илья. — Проблемы надо решать по мере их поступления. Для начала надо просто взять да в этот лес въехать.
— Верно, — сказал Алеша Попович, приложив руку козырьком ко лбу и всматриваясь в чащу.
— Правильно мыслишь, старшой, — сказал Добрыня Никитич, не делая никаких попыток сдвинуть коня с места.
— Тогда почему мы стоим?
— Лично я не просто так стою, — сказал Алеша. — Я вспоминаю, как выглядит дуб и чем он отличается от клена.
— А ты случайно не вспоминаешь, как выглядит гроб? — спросил Илья. — И чем хрустальный гроб отличается от соснового?
— Было немного, — признался Алеша. — А на что это ты намекаешь, старшой?
— Ни на что, — сказал Илья. — Просто так говорю.
— Вообще мутная тема какая-то, — сказал Добрыня. — И мудрец этот мутный. На кой ему смерть Кощеева сдалась? Что он с яйцом этим делать собирается?
— Есть многое на свете, друг Никитич, что могут сделать мудрецы с яйцом, — сказал Илья. — Кончай бодягу травить, парни. За дело.
С этими словами Илья тронул коня и въехал в чащу. Молодые богатыри последовали за ним.
Следующие полчаса богатыри продирались сквозь чащу в полном, можно даже сказать гробовом молчании. Муромец первым остановил своего коня и вытер холодную испарину со своего богатырского лба.
— Ничего не хочу сказать, пацаны, — молвил он, — но задачка-то оказалась посложней, чем мы думали.
— Видать, не дурак он, Кощей этот, — поддержал старшого Алеша.
— И хрусталя у него — завались, — констатировал Добрыня.
Стоило только богатырям углубиться в лес, как они обнаружили, что гробы висят на каждом втором дереве. На вид все они были одинаковы — хрустальные, подвешенные на толстых металлических цепях. Поскольку свет не пробивался сквозь могучие кроны вековых деревьев, определить содержимое гроба, не открывая его, оказалось задачей непосильной.
— С которого начнем? — спросил Добрыня.
— Надо было мудрецу сюда не нас, богатырей, а обезьян каких-нибудь послать, — сказал Алеша. — Тут же деревьев столько, за неделю не перелазить.
— Лазить не будем, — сказал Муромец, отстегивая от седла булаву. — Эх, раззудись, рука!
Мощно замахнувшись, он швырнул булаву вверх. Хрусталь, как известно, материал не слишком
