– Да, сир.
– Изложите в двух словах, пожалуйста.
– Прогнозировать такие вещи достаточно проблематично, сир. Если в двух словах, то решить проблему возврата флота в состав ВКС в отсутствие Клейтона будет очень сложно. При наличии Клейтона – просто нереально.
– Почему-то я так и думал.
– Есть еще один момент, сир. Ваш брат.
– Что с моим братом?
– После вашей коронации его положение во флоте Клейтона может сильно осложниться.
– Клейтон полностью ему доверяет.
– Простите, сир, но полностью Клейтон не доверяет никому.
– Ну и черт с ними обоими, – сказал Юлий. – Мой брат – предатель и мятежник. Разве его судьба должна волновать имперскую безопасность?
– Нет, сир, но я подумал, что она может волновать вас лично.
– В любом случае, я ничего не могу сделать для моего брата.
Гай Морган служил адъютантом при мятежном адмирале. После захвата Гаммы Лебедя он получил новую должность и остался в круге максимально приближенных к Клейтону лиц.
Если бы не мятеж Клейтона, то императором сейчас мог бы быть Гай, а не Юлий. Интересно, кусает ли теперь старший брат свои локти?
Проблема Третьего флота…
Виктор Романов собирался решить ее самым простым и надежным способом. Он был намерен расстрелять Гая вместе с Клейтоном и другими высокопоставленными мятежниками. Ни о каких компромиссах он и слушать не желал.
Юлий же был готов простить всех предателей, если ему вернут его корабли.
Его корабли. Он поймал себя на мысли, что уже не в первый раз думает об имперском флоте как о своем собственном. Наверное, так и должен думать император.
Хотя откуда мне знать, как должен думать император на самом деле? Прямых наследников с детства учат думать так, как должен думать император, вести себя так, как должен вести себя император. Может быть, Виктор был прав и Империя действительно не должна прощать?
Раньше Империя никогда никого не прощала.
Разница только в том, что все предыдущие мятежи ВКС могли задавить силами трех-четырех кораблей. Слону несложно не простить муравья и примерно его наказать. А как быть с другим слоном?
Юлий поймал себя на мысли, что он подозрительно быстро привыкает к своей новой роли. Неужели на самом деле он всегда подсознательно хотел именно этого? Встать у руля, забраться на вершину?
Всю жизнь Юлий считал, что это невозможно. Но когда это невозможное все-таки произошло, он довольно быстро привык к своему новому статусу.
Власть.
Сама идея монархии строится на допущении, что один человек может быть умнее миллиона. Юлий себя таким человеком не ощущал. Он не был ни умнее, ни храбрее, ни решительнее других людей. Ему просто повезло родиться в близком родстве с правящей фамилией. Или не повезло родиться в столь близком родстве.
Хотя, не стоит лукавить. Юлию нравилось быть графом и входить в число наиболее высокопоставленных и знатных дворян. Его жизнь от этого становилась гораздо комфортнее. Когда ты граф, некоторые проблемы решать куда легче. А некоторые проблемы ты можешь просто не замечать.
Но когда ты становишься императором, проблем становится гораздо больше, и проблемы это другого порядка. Они нарастают как снежный ком, каждая новая проблема серьезнее предыдущей, и скоро они превратятся в лавину и попытаются похоронить тебя под собственным весом.
Править – это работа.
Адмирал Клейтон на экране гиперсвязи тоже не выглядел бесконечно счастливым человеком. Юлий был императором всего несколько дней, но уже начинал понимать, что довольный и счастливый правитель – это мертвый правитель. Мертвый или сумасшедший. Впрочем, сумасшедшие правители Человеческой Империи очень быстро оказываются мертвыми, так что большой разницы между двумя этими понятиями не существует.
Возможно, что в далеком прошлом сумасшедшим удавалось надолго задерживаться у власти. Но современная Империя была жестока и требовательна к своим сюзеренам. Стоило только кому-то проявить слабину, и он тут же оказывался не у дел.
С перерезанной глоткой, пулей в голове или ядом в желудке.
Императоры не уходят в отставку. Вместо отставки они умирают. Иногда императоры делают это сами, а иногда при помощи верных и доброжелательных подданных.
– Удивительно видеть у власти новое лицо, – сказал адмирал Клейтон. Во время их прошлой встречи он обозвал Юлия «цепным псом императора», и Юлий этого не забыл. – А как насчет политического курса? Тоже новый?
– Политический курс старый, – заверил его Юлий. – В этом отношении у нас нет никаких изменений.
– То есть я все еще предатель и бунтовщик, но никак не царственный брат?
