Полевой стан, как в прошлом году, Нюша разбила на Руслановом взгорье. Девчата сожгли прошлогодний мусор, вымыли вагончик-общежитие, побелили печку, выскоблили обеденный стол, всюду навели уют и порядок. Зойка даже притащила из дому два горшка с цветами, а Феня с Таней разделали около вагончика небольшую грядку и посадили лук и редиску.
— Прямо-таки девичье царство, — отозвался о полевом стане дед Анисим. — Мужским духом и не пахнет. Каким-то вот духом в работе потянет...
В первый же день у Зойки застрял в лощине трактор. Решив, что с машиной случилась непоправимая беда, она обхватила руками переднее колесо трактора, уронила на него голову и заревела.
Когда Нюша, подогнав свою машину, помогла Зойке выбраться на сухое место, лицо у подруги совсем опухло от слез.
— Зачем ты трактор слезами поливаешь? — спросила Нюша. — Не могла меня сразу позвать. Давайте уж так договоримся, как что случится — сразу за мной бегите. А плакать и на ходу можно... И еще такое правило заведем: пока дневную норму не спашешь, с трактора не слезать.
На другое утро в полевой стан пришли Василий Силыч и Степа Ковшов. Председатель сказал, что правление вновь назначило его бригадиром полеводческой бригады.
— Да, да, назначили бригадиром, — повторил Василий Силыч, заметив удивление девчат. — Он хоть и на поруки до суда взят, и Репинский с Лощилиным возражают против его назначения, а все равно мы ему вполне доверяем. И нельзя ему сейчас без дела сидеть, когда весна в разгаре. Так что прошу любить и жаловать... Только смотрите, Степан — человек въедливый, спуску вам не даст. Да и весь колхоз о вашей работе теперь по урожаю судить будет, а не по каким-то там гектарам мягкой пахоты.
— А нам спуску и не надо, — ответила Нюша. — Не затем за руль сели да в поле выехали...
Василий Силыч кивнул на Степу:
— Вот тогда с бригадиром и договаривайтесь. Сядьте рядком да поговорите ладком... — И заметив, что Нюша со Степой понимающе переглянулись, только крякнул: — Эге... Да тут, видно, по всем статьям согласие.
— Как ты в этом году работать-то думаешь? — спросил Степа, хотя и без этого знал Нюшкины планы. — Доложи Василию Силычу.
— Да уж не так, как в прошлом, не по-осьмухински, — обратилась Нюша к председателю. — Мы вот с девчатами недавно стихи читали: «Даешь на дружбу руки, товарищ урожай». С этого и начнем.
За прошлый сезон она многое увидела и передумала. Главное — это по совести пахать землю и сеять хлеб. Но и про выработку тоже нельзя забывать. Почему, например, в прошлом году запретили вспашку ночью? Нюша уверена, это дело пойдет, если только ему не мешать. Или почему бы не пахать землю на третьей скорости? А зачем вхолостую гонять тракторы из одного конца поля в другой, когда можно составить толковый маршрут переездов?
— Шукай, бригадир, думай! Каждое дело с головы начинается, — поддержал ее Василий Силыч и, посмотрев на девчат, задумчиво заговорил: — Я такую мысль имею. Мужику нашему, чтобы он воистину человеком стал, много пережить надо. Сначала вот революция. Помещика прогнали, а землю нам — владей, народ, паши. Потом тридцатый год. Кулака взашей, а мужику машины, технику, кони железные. Правь ими, разгибай спину, поднимай землю-кормилицу. А сейчас вот новое начинается. За землей, как за малым дитем, ходить надо. Всех пакостников поганой метлой пора с нее выметать. Дорогу в поле только тем, у кого любовь к делу да радение великое. И чтоб земля от наших трудов прогибалась от доброго, как вот столы на базаре в праздничный день. Так я мыслю, девчата?
— Хорошо говорите, дядя Вася. Мы ведь тоже за это. Вот мы тут прикинули, посчитали. Если с головой да в полную силу работать — много можно сделать. — Нюша посмотрела на Василия Силыча, потом на Степу. — Только чур!.. Мы и с вас что надо потребуем.
— Это как понимать? — спросил Василий Силыч.
— А вот так... Чтоб рука об руку работать. Чтобы вы, как председатель колхоза и как бригадир, вовремя нам все доставляли: и воду, и горючее, и семена. Так что держитесь: ни покоя, ни тихой жизни мы вам не дадим.
— Уж какой там покой от Ветлугиной! — засмеялся Василий Силыч. — Ну что ж, Степан, согласимся с дивчиной?
Степа с улыбкой протянул Нюше руку:
— Даешь на дружбу руку, товарищ урожай!
В первые же дни весеннего сева начальник политотдела собрал бригадиров тракторных бригад.
Речь его была короткой. Он напомнил механизаторам, что вот уже прошло два теплых весенних дня, а по МТС пока не засеяно ни одного гектара. Трактористы все еще раскачиваются, налаживают машины, делают пробные выезды.
— Так и будем работать через пень колоду или одумаемся? — закончил свое выступление Матвей Петрович.
— Работать — чего же не работать... — осторожно заметил кто-то из угла. — А только, говорят, скоро чистка будет нашему брату... многих за ушко да на солнышко.
— Скажу и об этом. Кому здесь работа не по душе — пусть лучше сам уходит. А саботажников мы будем беспощадно разоблачать и гнать из эмтээс.
Потом разговор зашел о нормах выработки.
— Удивляюсь я вам, — сказал Матвей Петрович. — Механизаторы вы опытные, со стажем, а держитесь за допотопные нормы. На трактор по двести гектаров за прошлый сезон дали. Другие эмтээс шагнули куда дальше...
— У нас тоже примерчики есть, — с ухмылкой заметил кто-то из угла. — Антон Осьмухин в прошлом году триста пятьдесят гектаров выработал. О нем и в газетах писали и на собраниях трезвонили...
— Знаю, наслышан, — отозвался Матвей Петрович. — Но только, если говорить по-серьезному, липовые эти гектары, все больше в ущерб качеству. Да и приписывали лишнее.
— Было такое, товарищ начальник, — признался Антон. — Некачественно мы пахали, нарушали правила агротехники.
И учет был не налажен. Но в этом году все по-другому пойдет. Как говорится, на ошибках учимся. Будем работать на высоком уровне. Я вот даю обязательство выработать своим трактором семьсот гектаров.
— Сколько, сколько? — переспросили бригадиры.
— Семьсот, — повторил Антон.
Собрание зашумело. Кто-то от удивления присвистнул, кто-то фыркнул в кулак.
— Это, конечно, похвально, но я не слышу других голосов, — сдержанно сказал Матвей Петрович. — А один Осьмухин погоды не делает... Ну, кто еще рискнет?
Бригадиры молчали.
Нюша оглядела их с досадой и недоумением. Рослые, сильные парни, они неплохо знают трактор, а сидят словно воды в рот набрали. Неужели, как и в прошлом году, они опять будут работать с прохладцей, вполсилы, не думая о чести и добром имени МТС?
Конечно, семьсот гектаров — цифра большая. И пусть бы парни взяли обязательство вспахать немножко поменьше, чем Антон, но только бы не молчали.
— Да ну же, ребята... Чего вы трусите? — вполголоса заговорила Нюша. — Чем вы Антона хуже?.. Поднатужьтесь... Покажите себя. Вот мы, девчата, и то...
Она хотела сказать, что ее бригада думает выработать в этом году по четыреста — пятьсот гектаров на трактор, а будь у них побольше опыта, так они бы не уступили Осьмухину, но ее неожиданно перебил Антон:
— Пустой разговор, Ветлугина! Какая уж у вас выработка может быть? Так себе: потешная команда, игра в бирюльки...
— Вот как! — вспыхнув до ушей, вскочила Нюша. — Да мы, если хотите знать... мы тоже дадим... по семьсот.
Бригадиры недоверчиво покачали головой.
— Кто это «мы»? — переспросил Матвей Петрович.
