Рослый, жилистый парень, с выпуклыми глазами и рыжеватым пушком на подбородке. Оська неприязненно поглядел на Степу.
— Свой... могила... — заверил Филька и, отведя парня в сторону, принялся что-то шептать ему на ухо.
— Ага... тогда пусть, — кивнул Оська и посмотрел на Степу уже более миролюбиво. — Говорят, боксом умеешь драться? Показал бы приемчики. А?
— Какой там бокс! — смутился Степа. — Балуюсь просто...
— Хорошо баловство, когда всем ребятам носы побил! — ухмыльнулся Оська и неожиданно толкнул Степу в грудь. (Тот еле устоял на ногах.) — А ничего, — похвалил Оська, — стоишь крепко...
Потом подошел к омуту, огляделся кругом, прислушался и достал из-за пазухи обрез.
По знаку Фомы-Еремы мальчишки отступили назад.
Оська медленно поднял руку с обрезом и выстрелил в черную гладь омута около прибрежных кустов. Вода в том месте, куда попала пуля, закрутилась бешеной воронкой, и эхо выстрела гулко разнеслось по лугу.
Потом, сделав еще два выстрела, Оська обернулся к мальчишкам. Уклейкин рванулся к нему. В прошлый раз Оська разрешил по одному разу выстрелить из обреза Фоме-Ереме и Фильке. Сегодня же, конечно, очередь его, Уклейкина.
Но Оська вдруг поманил к себе Степу:
— Стрелять умеешь?
«Из малопульки...» — хотел было признаться Степа, но искушение выстрелить боевым патроном было так велико, что он сказал совсем другое:
— Смогу.
— Ладно, бабахни, — согласился Оська и передал Степе обрез.
Мальчик прижал ложе обреза к плечу, зачем-то долго целился и наконец дрожащим пальцем нажал курок.
Грохнул выстрел, в плечо сильно толкнуло.
На поверхности омута показались первые оглушенные рыбы.
Фома-Ерема, Филька и Уклейкин быстро разделись и полезли в воду вылавливать добычу.
Степа, потирая плечо, продолжал стоять в стороне.
— А ты чего прохлаждаешься? — обратился к нему Оська. Рыбы всплывало все больше и больше.
— Зачем же рыбу глушить? — недоумевая, спросил Степа. — Мелочи-то сколько погибло!
— А зачем стрелял? — захохотал Оська, — Тоже мне жалельщик нашелся! А ну, не растабарывай!
Чувствуя свою вину, Степа разделся и полез в воду, Вскоре мальчишки выловили крупную рыбу и выбрались на берег.
Оська отделил часть рыбы Фильке и Уклейкину, остальную сложил в мешок, и все направились в деревню.
Дома Филька отдал чистить рыбу Тане. Степа сел ей помогать.
— Опять Оська Еремин с ребятами рыбу глушил, — вполголоса сказала Таня. — И ты с ними спутался..,
— Позвали... Я же не знал, что они так рыбачат, — виновато признался Степа.
— Ты и с ребятами почти не видишься, — упрекнула его сестра, — с Шуркой, с Митей... А они всё про футбол спрашивают.
Степа незаметно вздохнул. Это верно, захороводил его Филька. То он показывал Степе заповедные места для купания, то катал на плоту, сколоченном из двух половинок чьих-то ворот, то учил ловить руками голавлей.
Потом эти занятия боксом, борьба, днем работа в поле, и для встреч с Шуркиной компанией времени совсем не оставалось.
«Да, неладно все получается», — досадуя на себя, подумал Степа.
В воскресенье он надул футбольный мяч и, пригласив Нюшку и Таню, отправился собирать Шуркину компанию.
Вскоре за овином мальчишки уже играли в футбол. Потом появился Филька со своими приятелями и тоже присоединился к игре.
Но футбол не ладился. Филькины приятели то и дело выбивали мяч далеко за пределы поля, толкались, нарушали правила.
Неожиданно Фома-Ерема с размаху упал на мяч. Сверху его придавил Сема Уклейкин — и мяч со звонким выстрелом лопнул, зашипел и превратился в сморщенный кожаный мешок.
— Приказал долго жить! — дурашливо закрестился Уклейкин. — А хороший был покойничек...
— Вы что, нарочно на мяч навалились? — Степа двинулся на Филькиных приятелей.
— Нарочно, нарочно! — закричала Нюшка. — Я видела, как они шептались...
Фома-Ерема и Уклейкин отступили и посмотрели на Фильку. Тот загородил Степе дорогу.
— Ну, чего взъерепенился? Поскользнулись ребята, упали — с кем не бывает... — миролюбиво заговорил он. — Не горюй! Нужно будет — возьмешь мой футбол. — И, заметив, что мальчишки всё еще продолжают хмуриться, Филька бодрым голосом крикнул: — Эка дело — солнце село, завтра новое взойдет!.. Сыграем лучше «до хозяина». — Он достал из-за пазухи краснобокое крупное яблоко, по-видимому из прошлогодних ковшовских запасов, сосчитал: «Раз, два, три» — и, размахнувшись, бросил его, словно камень.
Яблоко упало далеко за футбольными воротами и долго еще катилось по земле.
Мальчишки переглянулись — кому же не хочется полакомиться таким яблоком! — и с криком бросились вдоль прогона. Не удержалась и Нюшка.
На футбольном поле, около ворот, остались стоять Филька, Степа и Таня.
Впереди всех мчался Митя Горелов.
Какую бы игру ни затевали мальчишки, он всегда оказывался первым. Он мчался очертя голову, не разбирая дороги, и чаще всего попадал в неприятные положения. Про него так и говорили: «Кому пышки, а Митяю шишки».
Сейчас Митя первым схватил краснобокое яблоко. Теперь осталось лишь повернуть обратно, добежать «до хозяина» — Фильки, который стоял у футбольных ворот, — и тогда яблоко будет принадлежать Мите.
Крепко сжимая яблоко, Митя побежал обратно, и в спину ему сыпались кулачные удары, пинки, оплеухи, затрещины...
Мальчишки, словно Митя был их злейший враг, толкали его, подставляли ноги, загораживали дорогу, всячески оттирали от Фильки, а Митя должен был прорваться сквозь живую стену и покорно сносить самые крепкие удары.
Степа первый раз в жизни видел такую дикую игру.
Вот Митя вскрикнул, упал, поднялся, снова упал...
— Ой, Степа, да они же его... — вскрикнула Таня, хватая брата за руку, и вдруг, не помня себя, бросилась к ребятам и, расталкивая их, закричала: — Зачем бьете? Пропустите его!.. Такая дурья игра!..
Воспользовавшись замешательством, Митя быстро вскочил, подбежал к Фильке и коснулся его плеча:
— Чур меня, чур! Больше не бить! Я у «хозяина»!
— Неправильная игра! — недовольно сказал Фома-Ерема. — Танька помешала. Видали?.. Как наседка налетела... Митька, ты бы хоть поделился с ней. Темнота!
Митя протянул Тане яблоко. Девочка вспыхнула еще сильнее и отвернулась. Раззадоренный Филька вытащил из-за пазухи новое яблоко:
— А ну, еще «до хозяина»!
Митя встрепенулся, сунул яблоко Тане в руку и уже готов был снова вступить в игру.
Таня умоляюще посмотрела на брата.
