— Вот, вот. Хочу взять в колхозе саженцы и этот самый насос и посадить в городе большой сад, такой, чтоб после моей смерти люди добром обо мне вспомнили. Вот тогда я глаза закрою спокойно, буду знать, что все в жизни сделал, что надо. Только сил у меня мало, углум, стар я. Ну ничего, молодые помогут. Теперь дело за вами… Вот сын мой, Кобилджон, стал геологом. Тоже неплохое дело. Ведь сколько гор создал господь бог, а стояли без толку. Никакой пользы от них человеку не было. А теперь в горах добывают серебро и золото…

Мы сидели на горячем шифере под жгучими лучами утреннего солнца, но дед не торопился спускаться вниз.

Я подмел и полил двор, вынес табуретку и поставил ее в тени под виноградником. Взяв на руки Зафарджона, я сел, наслаждаясь покоем и вечерней прохладой. Но не прошло и нескольких минут, как из дому послышался голос моей жены:

— Дорогой, полил бы ты улицу перед домом. Выплесни на землю несколько ведер воды — сразу пыли меньше станет. — И хотя она была в комнате и никак не могла увидеть моего недовольного лица, добавила с укором: — Кто, кроме тебя, может это сделать? Дедушка Зиё или тетушка Икбол? Вставай, вставай, дорогой, от работы еще никто не умирал.

А я-то с таким удовольствием уселся, так приятно было слушать лепёт Зафарджона! И вот на тебе, нашла все-таки для меня работу.

Я неохотно поднялся и пошел поливать. Но, вылив ведер десять—двенадцать, вошел во вкус. Со мной часто так бывает: берешься за какое-нибудь дело неохотно, а потом втянешься и бросать не хочется.

Я полил уже большую площадку, а некоторые места даже два раза и возвращался от арыка с новым ведром воды, когда мне преградил путь какой-то франтовато одетый парень.

— Э, да ведь это, кажется, товарищ Сафоев? — довольно бесцеремонно обратился он ко мне.

— Да, — сухо ответил я, поставил ведро. — А в чем дело?

— Не торопитесь, придет время — узнаете. Значит, улицу поливаем. Дело доброе. Видать, вы любите добрые дела делать.

В его тоне слышалась явная насмешка. Я приписал это тому, что он просто пьян. А это было заметно по его тону, то тому, как нетвердо держался на ногах. Поэтому, не обращая внимания на его тон, я спокойно повторил:

— А в чем, собственно, дело?

— Да вот слышал я, вы фельетончики пописываете. Хотел бы с вами поближе познакомиться. Если, конечно, не возражаете. — Покачнувшись, он сделал несколько шагов мне навстречу.

Теперь я понял, что этот человек явился сюда неспроста, но решил выждать.

— Может, пройдем до закусочной, по сто граммов раздавим.

— Благодарю вас, я не любитель ста граммов.

— У вас, может, денег нет? Так вот, у меня хватит. — И парень вытащил из кармана пачку измятых кредиток.

Мне этот разговор начал надоедать. От этого нахала пора было отделаться. Я прикидывал, как лучше поступить, и вдруг заметил, что парень весь съежился и задрожал, словно нашкодивший пес, заметивший хозяина с хорошо знакомой плеткой. Оглянувшись, я увидел, что к нам направляется дядюшка Ахрор. За ним, опираясь на палку, торопился дедушка Зиё. Глаза у дядюшки Ахрора округлились и готовы были выскочить из орбит. Видно, он только что мыл руки и, не успев вытереть, так и шел с засученными рукавами.

— Ты чего сюда явился? Что тебе надо? — еще издали грозно крикнул он парню, который от страха, кажется, сразу протрезвел.

— Я ничего, я ничего… — забормотал незнакомец, втягивая голову в плечи. — Я просто сказал товарищу учителю: «Пойдем, друг, познакомимся, поговорим». Вот и все. Да вы у него у самого спросите.

Но дядюшка Ахрор только покосился в мою сторону и опять сердито закричал на парня:

— Какой он тебе друг? Гусь свинье не товарищ. А ну, поворачивай оглобли!

— Вы не больно-то разоряйтесь, я…

— Ах ты щенок! Я тебе покажу «я»… — не дал ему кончить дядюшка Ахрор и, выхватив у деда Зиё кленовую палку, так хватил парня по мягкому месту, что тот только взвыл.

— Чего деретесь? Не имеете права!

— Ах ты, грязный выродок, ты пойди у своего дядюшки спроси, имею я право или нет. Он-то меня хорошо знает. Я ему не раз по шее давал. Ах вы паразиты проклятые! Собаки вонючие! Да чтоб ваш дом сгорел, подлецы! — Тут дядюшка Ахрор отпустил такое крепкое словечко, что мои уши от неожиданности буквально заложило. Мой «друг», трусливо оглядываясь и отругиваясь, бежал, оставив поле битвы за нами.

— И смотри, чтобы я тебя больше здесь не видел, ноги перебью! — крикнул ему вслед дядюшка Ахрор и, дрожа от возбуждения, бросил палку дедушки Зиё и ушел в дом.

Дедушка Зиё поднял с земли свою палку, спокойно обтер ее. Потом посмотрел на меня и покачал головой:

— Эх, молоды вы еще, углум, очень молоды! Ну кто же пускается в разговоры с таким хулиганом? Ведь это же настоящий бандит.

Я все еще ничего не понимал и стоял с таким видом, будто мне на голову свалился кирпич.

— Знаете директора промкомбината? Того самого, которого вы в газете продернули?.. Так это его племянник. Вы не слышали, его ведь с работы сняли. Вот он и прислал своего племянничка. Много их ходит по свету, бездельников, хулиганов, забывших господа бога. Как увидел я, что он явился да еще с вами разговоры разные заводит, сразу побежал за Ахрором. С такими людьми надо ухо востро держать, углум. Всегда человек должен уметь отличать друзей от врагов.

Ну вот, теперь еще дед Зиё будет читать мне наставления… Я зашел в дом, переоделся и вышел снова во двор. Ко мне подошла тетушка Икбол.

— Слава богу, все обошлось, а я-то уж испугалась, — заговорила она взволнованно. — Плохой это парень, совсем пустой. Вечно он то машину своего дядюшки без толку гоняет, то по базару шляется да по улицам, со всеми драки затевает. Ох, грехи наши тяжкие!.. — Тетушка Икбол глубоко, вздохнула. Морщины на ее лице поползли книзу. — И когда только все это кончится?..

Старики в этот день были со мной особенно предупредительны. Видно было, что они готовы меня охранять от всех и вся, опекать, как собственного сына. И не могу сказать, чтобы мне такое отношение было неприятно, особенно со стороны дядюшки Ахрора. Он с первого дня нашего знакомства обрел надо мной какую-то таинственную власть. Была в этом человеке честность, вера в правоту, и его убежденность невольно заражала всех вокруг. Не знаю, как это получилось, но я всегда готов выполнить любое его поручение, согласиться с любым его словом.

Может быть, признаваться в этом не так уж приятно, но что поделаешь, если это так.

Осенью на хлопковый пункт, где работает дядюшка Ахрор, стоит посмотреть. Приходите туда, когда повсюду возвышаются огромные перламутровые горы хлопка, еще не прикрытые кусками серого брезента.

Плоды урожая — будь то горы зерна или груды овощей — всегда радуют сердце, вызывают удовлетворение и гордость. Но, пожалуй, особенно приятно смотреть на бунты хлопка. Они, во всяком случае для меня, обладают какой-то особой прелестью. Вы сами знаете, как много человеческого труда требует хлопчатник. После шести-восьми месяцев неустанных забот, продолжающихся и день и ночь всю весну, лето и осень, каждая коробочка дает горсточку хлопка весом в несколько граммов.

А ведь здесь собраны тысячи тонн хлопка. Вы смотрите на колоссальные бунты, и в вашем сердце рождается гордость за могучую силу человеческих рук. Кажется, что перед вами не урожай родной земли, а ряды великолепных зданий, которые возвели, не жалея труда, тысячи и тысячи людей.

Впрочем, здесь радовали глаз не одни эти бунты. На территории хлопкового пункта был разбит небольшой садик. Вокруг него поднимались к небу пирамидальные тополя. При тихой погоде их стройные стволы и изумрудная листва, напоенная солнечным светом, сверкали и блестели, отражая золотые лучи

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату