Антироссийская подлость

подлая ложь каких-либо сомнений в её умышленности не оставляет.

И ещё один моментик. По свидетельству ксендза Пешковского, в разрытых могилах было много ценностей — обручальных колец, цепочек, нательных крестов, орденов, золотых зубных коронок. Поскольку только незначительная часть могил могла быть польскими, то, следовательно, крайне незначительная часть этого золота и антиквариата оформлена следственной группой как вещественные доказательства по уголовному делу № 159. А куда прокуроры дели остальные ценности, кому продали, заплатили ли налоги? Это вопрос!

Но оставим на время нынешних геббельсовцев и займёмся тем, как фальсифицировал Катынское дело их предшественник и учитель — доктор Йозеф Геббельс под руководством Адольфа Гитлера.

Глава 8 Фальсификация Катынского дела немцами и поляками в 1943 г

Бригада Геббельса в 1943 г.

403. Напомню, что для немцев Катынское дело было решающим пропагандистским сражением войны, благодаря которому немцы объединяли вокруг себя Европу под знамёнами борьбы с жидобольшевизмом. Показывая тогдашним европейцам трупы других европейцев — польских офицеров, — немцы вкладывали в сознание жителей Европы страх того, что с ними будет, когда вслед за русскими казаками, английскими сипаями и американскими неграми в Европу ворвутся и русские, английские и американские евреи с местью за предвоенный европейский антисемитизм.

404. Поэтому немцы к этому делу подходили ответственно: им лично руководил Гитлер, Геббельс сам руководил кампанией прессы в освещении Катынского дела, Риббентроп руководил внешнеполитической стороной этого вопроса и, в частности, подбором за рубежом тех лиц, кого можно было пригласить оттуда на осмотр трупов. В их числе были и писатели, и журналисты, и судмедэксперты, и прочие, кто за деньги способен был написать для немцев в прессе нужный пропагандистский материал. Однако это были не просто желающие — специально оговаривалось, что это должны быть люди антибольшевистских или антисемитских убеждений.[448]

405. Но это одна сторона вопроса. Ненавистью к евреям подбор кадров не ограничивался — в Смоленске тщательно готовились и те, кому полагалось встречать делегации. Место, которое до прихода немцев в Смоленск было излюбленным местом гуляний смолян, было обнесено колючей проволокой, сделаны ворота. Помимо того, что его охраняла жандармская часть, укомплектованная поляками в немецкой форме, дополнительно были присланы и чисто немецкие жандармы.[449] В Катыни действовала немецкая рота пропаганды и специальные офицеры, к которым Геббельс предъявлял высокие требования. На уже упомянутых инструктажах он приказывал:

«Международный Красный Крест, приглашённый не только нами, но и поляками, не может более уклоняться от этого приглашения, иначе мы обрушимся на Красный Крест. Мы должны принять его очень вежливо, безо всякой пропагандистской тенденции. Мы скажем: „Нам нужна правда!“ Немецкие офицеры, которые возьмут на себя руководство, должны быть исключительно политически подготовленными и опытными людьми, которые могут действовать ловко и уверенно. Такими же должны быть и журналисты, которые будут при этом присутствовать. Министр, между прочим, считает целесообразным, чтобы присутствовал кто-то из круга министерской конференции, чтобы в случае возможного нежелательного для нас оборота дела можно было соответствующим образом вмешаться. Некоторые наши люди должны быть там раньше, чтобы во время прибытия Красного Креста всё было подготовлено и чтобы при раскопках не натолкнулись бы на вещи, которые не соответствуют нашей линии. Целесообразно было бы избрать одного человека от нас и одного от ОВК, которые уже теперь подготовили бы в Катыни своего рода поминутную программу».[450]

Вы видите, что будучи умным человеком, Геббельс не скрывал от подчинённых, что Катынское дело это фальшивка. Не скрывал, чтобы позволить подчинённым действовать осмысленно, не заблуждаться и тем самым не допустить ошибки. Он прекрасно понимал, что «кадры решают всё» (ему, кстати, принадлежат и слова: «Я не Сталин, но я им стану») и требовал отобрать для Катыни самых умных офицеров и журналистов, дать им время на осмысление ситуации и на подготовку к тому, что нужно делать, если при раскопках эти комиссии наткнутся «на вещи, которые не соответствуют нашей линии». А то, что там такие вещи есть, Геббельс, как видите, не сомневался. Главное было, чтобы на них не наткнулись. И заметьте, никакой самостоятельности для приезжающих комиссий не допускалось — программа их пребывания должна была быть расписана даже не по часам, а по минутам — посмотри на то, что тебе показывают «ловкие офицеры», и будь здоров!

406. Как вы помните из первой части этой книги, гестапо послало гонцов сообщить полякам армии Андерса о том, что польские офицеры расстреляны русскими, ещё в декабре 1941 года. У нас обязан возникнуть вопрос — а почему немцы не раструбили об этом на весь мир уже тогда, в конце 1941-го? Причём, если бригада Геббельса об этом факте молчит, то уж о следующем молчать не может.

407. Могилы с польскими офицерами немцы закопали так небрежно, что их даже зимой, в январе 1942 г., нашли поляки, служившие в немецкой армии.[451] Убедившись, что это могилы польских офицеров, поляки поставили на них кресты. Надо представить и обстановку в Катыни. Здесь дислоцировался штаб немецкой группы армий «Центр», и был построен командный пункт Гитлера на Восточном фронте. То есть, район Катыни был перенасыщен немецкими войсками и штабными частями. И вот польские солдаты вермахта в начале 1942 г. сообщили о находке немецкому командованию. И что? Ничего! Польский геббельсовец Ч. Мадайчик пишет о немцах, что «они не проявили к этому особого интереса».[452] А почему? У них что, всё министерство пропаганды в декретный отпуск ушло во главе с Геббельсом? С 5-го декабря 1941 г. по 20 августа 1942 г. как раз на группу армий «Центр» шли непрерывные атаки советских войск. Гитлер дал войскам группы «Центр» приказ «Ни шагу назад!», названный самими немцами «Стоп-приказом». 15 января 1942 г. Гитлер снял за отступление командующего 9-й армией генерал- полковника Штрауса. Кейтель об этой страшной зиме пишет:

«…Катастрофы удалось избежать только благодаря силе воли, настойчивости и беспощадной твёрдости Гитлера. Если бы продуманный план поэтапного отступления в том виде, в каком его желала осуществить в своём узколобом, эгоистическом и диктуемом бедственной ситуацией ослеплении тяжко теснимая и страдающая от жутких холодов (этой причины апатии) группа армий „Центр“, не был перечёркнут неумолимым, бескомпромиссным противодействием и железной энергией фюрера, германскую армию в 1941 г. неизбежно постигла бы судьба наполеоновской армии 1812 г. Это я как свидетель и участник событий тех страшных недель должен сказать совершенно определённо! Всё тяжёлое оружие, все танки и все моторизованные средства остались бы на поле боя. Сознавая возникшую таким образом собственную беззащитность, войска лишились бы также ручного оружия и, имея за своей спиной безжалостного преследователя, побежали бы.

…К началу января 1942 г. на всём Восточном фронте удалось изменить существовавшую до начала декабря группировку войск и создать более или менее упорядоченный фронт обороны. Ни о каком зимнем покое не могло быть и речи. Русские проявляли себя крайне активно и переходили в наступление во многих местах чрезвычайно ослабленного потерями и удерживаемого чуть ли не одними боевыми охранениями растянувшегося тонкой линией фронта. Инициатива находилась в руках врага — мы были вынуждены перейти к обороне и расплачивались за это ощутимыми потерями.

…Сухопутные войска потеряли за первые месяцы зимы более 100 тыс. человек, в декабре 1941 г. и начале 1942 г. — вдвое больше. Армия резерва отдала всех новобранцев, включая