сожженной деревеньки, рядом с лесным массивом, имеет все условия, чтобы стать временной штаб- квартирой командующего армией. Майор Ганс Петер, уже год исполнявший свои функции, наверняка не ожидал, какой сюрприз он преподнесет своему шефу.
Модель был тогда смертельно уставшим. Однако он не признавался, что не менее, чем усталость, его мучило нервное истощение.
С января группа армий «Юг» потерпела позорные поражения: под Житомиром, Бердичевом, Корсунь-Шевченковским, Луцком, Никополем, Кривым Рогом… А поскольку 9-я армия генерала Моделя входила в состав этой группы, ей тоже порядочно досталось от советских войск. От этой армии, насчитывавшей тогда 23 дивизии, уцелели лишь жалкие остатки, которые следовало пополнить или переформировать. Следовательно, имелись причины, по которым генерал Модель чувствовал себя не в своей тарелке.
В квартиру прибыли поздно ночью. Комнатка, скромно обставленная, но хорошо натопленная, понравилась генералу. После ужина Модель крепко заснул. На другой день, выглянув в окно и осмотрев все вокруг, он вдруг что-то припомнил. Несомненно, этот пейзаж был ему знаком: когда-то он уже бывал здесь, правда недолго.
И вот проходила третья неделя с того памятного утра, а Моделем все еще владели смешанные чувства: горечь воспоминания о днях славы, сомнения, временами бессильный гнев, страх. Возможно, из-за этого он мало бывал в помещении, трясся в бронированном автомобиле по разбитым волынским дорогам, заезжал в штабы дивизии, откуда направлялся на позиции, ходил по солдатским окопам, наполненным водой, заглядывал в первые эшелоны и в тыловые подразделения, причем тогда, когда их командование меньше всего этого ожидало. Почти регулярно после таких посещений кого-нибудь понижали в должности и отдавали под полевой суд… Этот худой и седеющий, с обветренным лицом генерал был все более неприступным и несдержанным. Он ни за что отчитывал офицеров, а нередко и генералов, не считаясь со званиями и постами подчиненных. Модель отличался агрессивностью. Это особенно чувствовали офицеры штаба армии, но и в дивизиях шептали, что «старик бесится»… Его боялись и старались не показываться ему на глаза.
Что же вызвало такое необычное нервное расстройство, которое обнаружилось в марте 1944 года у командующего 9-й армией?
Очевидно, этот 53-летний генерал имел причины для подавленного состояния, и притом весьма существенные. Его самопожертвование, труд и усилия многих лет верной службы Гитлеру просто пропали даром. Ведь за неполные два года он опять очутился на том же месте, откуда двинулся на завоевания и победы. Мало того, Модель был теперь опытным штабистом и стратегом. Но, находясь на этой разрушенной волынской земле, он предчувствовал, что и здесь его пребывание продлится недолго. Эти пессимистические предчувствия генерала порождались конкретными причинами, в которых не было недостатка. Сегодня, например, во время аудиенции у командующего группой армий «Юг» он не получил успокоения, напротив…
Фельдмаршал Эрих фон Манштейн считал целесообразным не только ознакомить подчиненного ему командующего армией с одним документом, поступившим в ставку главного командования вооруженных сил вермахта, но и узнать его мнение по этому вопросу. А речь шла именно о замечаниях к проекту плана оперативного штаба ставки главного командования, касающегося распределения сил в 1944 году между подчиненными ему фронтами {3}.
Модель детально ознакомился с документом, и легкая гримаса искривила его темное лицо. Он вынул монокль и загляделся на стену мощного бункера. Фельдмаршал Манштейн смотрел на него выжидающе. Оба командующих причислялись к старым, испытанным штабникам, поэтому неудивительно, что проект ставки главного командования не мог их удовлетворить. Проект плана предусматривал удержание обороны «Фестунг Еуропа» в таком виде, в каком она находилась в период военных действий предыдущего года. Чем это угрожало немецкому восточному фронту, оба генерала знали, будучи неплохо осведомлены о состоянии сил противника, находившегося на направлении обороны группы армий «Юг». А пока этот план не только предусматривал упорную оборону Европейского континента, но и определял четкие задачи по борьбе с национально-освободительным движением. «Непорядок, — отмечалось в этом документе, — какой возник после начала похода на Советский Союз во многих не немецких районах, следует по возможности обуздать». Далее в документе говорилось о том, что в некоторых «пустых местах» формируются партизанские группы, и хотя некоторые из них, по мнению штаба главного командования, имеют исключительно местное значение, однако в целом существование крупных повстанческих районов… является очень опасным для всей системы руководства военными операциями и поэтому следует это всячески предотвращать, невзирая на обстоятельства».
— В этом последнем случае штабным работникам из ставки главного командования нельзя отказать в правоте, — ворчал Манштейн.
— Я уже давно им предлагал увеличить гарнизоны и душить все в самом зародыше.
— Беспокоились за фронт, где и прежде и теперь войска очень нужны. Мы не можем распылять наши силы, господин фельдмаршал. Занятая нами территория огромна, и если…
— Но и с точки зрения безопасности положение наших армий в тылу становится все более серьезным. — Манштейн прервал начатую Моделей фразу, конец которой заранее предвидел: — Мне доносит генерал-губернатор доктор Франк, что особенно в Люблинском округе ущерб, нанесенный бандами, весьма высок, впрочем, подобная обстановка сложилась всюду. Число взрывов военных объектов, нападений на станции и железнодорожные сооружения с февраля значительно возросло. В данный момент на один день приходится свыше десяти нападений. Некоторые участки, как, например, Лукув, Люблин, нельзя проехать без усиленного конвоя. Другими направлениями можно пользоваться лишь время от времени, так как железнодорожные пути, как правило, взорваны… В районе билгорайских лесов тоже не могут справиться с бандитами. Восточная железная дорога не располагает силами, способными расправиться с советскими и польскими партизанами… Поезда обстреливаются, в течение всего дня под рельсы закладываются мины, в воздух взлетают эшелоны с войсками и техникой, столь необходимой фронту.
Эти сообщения не были для Модели новыми. Он знал о положении в тылу фронта, имел также неплохие разведданные.
— В билгорайских лесах, — продолжал фельдмаршал, — находится несколько русских кадровых банд, к которым за последние дни присоединилось большое число польских коммунистов… Одна из банд группировки Черного {4} находится севернее Хелма, то есть в тылу 9-й армии, господин генерал… Начальник управления генерал губернаторства доктор Шлютер информирует о появлении в районах между Билгораем и Замостьем банды, находящейся под советским командованием; она насчитывает свыше 3000 человек …{5} Борьба с советскими бандами нелегкая, это зачастую борьба с духами. Господа из генерал-губернаторства ссылаются на опыт, приобретенный в Галиции во время борьбы с бандой Ковпака. Так вот, несмотря на то что там действовали два полка вермахта, а также силы полиции, в семь раз превышающие силы противника, они все же не сумели уничтожить большевиков…
— Подвело планирование военных операций, — вставил Модель.
— Нет, господин генерал, этот опыт показывает, какое огромное количество мобильных отрядов требуется для борьбы с бандами. А ведь их становится все больше. В ставке опасаются, что они прорвутся в глубокие тылы, особенно на территорию Карпат, откуда постоянно будут угрожать немецким эшелонам, направляющимся на восточный фронт. Настойчиво подчеркивается такая возможность.
— Я считаю, господин фельдмаршал, что это дело Розенберга, министра рейха по вопросам оккупированной восточной территории. Полагаю также, что обергруппенфюрер Коппе, как командующий войсками СС и полиции в генерал-губернаторстве, вместе с командующим военным округом генерал- губернаторства генералом Хенике слишком мало инициативы проявляют в этом деле…
— Я согласен с этим, — прервал Манштейн, — но деятельность партизан мы ощущаем все сильнее. Они уже непосредственно угрожают нашим дивизиям. Я разговаривал по телефону с Гиммлером. Шеф СС сообщил мне, что Коппе и Хенике подготавливают крупную операцию против партизан. Руководить специальным штабом этой операции поручено генералу Борку.
— Я его знаю. Это генерал, который хорошо проявил себя при подавлении партизанского движения и
