В то время как профессор Бёрнс, ступив на поверхность Луны, немного занят своими мыслями — момент, которого он ждал с нетерпением, очень сильно взволновал его —, расчетливый Шеппард уже сделал несколько шагов. Его взгляд скользит по местности сквозь стекло гермошлема.
Где могут стоять луноходы Космос-1? Где находится взлетно-посадочная полоса станции?
Она должна быть совсем близко. Но ее еще не удается обнаружить.
— Эй, Шеппард, как вы себя чувствуете? — слышен из наушников голос профессора Бёрнса. — Замечаете что-нибудь особенно бросающееся в глаза?
— No, профессор, — раздается в ответ. — Чувствую себя исключительно хорошо. Совсем не чувствую тяжесть скафандра. Мог бы бегать и прыгать. Быть в шесть раз легче, чем на Земле очень удобно.
Из тонких антенн на их шлемах туда и обратно исходят радиоволны. Связь отличная.
Уже во время полета они определили программу исследований. Прежде всего необходимо разведать местность и кратер, собрать пробы горной породы, измерить гравитацию и температуру и обследовать свойства почвы. Кое-что им уже известно из радиосообщений автоматических лабораторий; многое еще нужно сделать. Прежде всего нужно прояснить условия в кратере, который недоступен для автоматических вездеходов.
Космонавты собираются в поход, увешанные приборами, измерительными инструментами, тросами и крюками. На расстоянии примерно три километра из равнины возвышаются кольцевые горы кратера. Его высота составляла примерно пятьсот метров. Постепенно поднимающаяся цепь холмов, которая простирается до гребня насыпи кратера, облегчает подъем.
После того, как они оставили за собой слой пыли в 1–2 сантиметра, на каменной поверхности они продвигаются гораздо быстрее. Несмотря на тяжесть скафандров и приборов идти легко. Их мускулы, привыкшие к земной гравитации играючи справляются с любым препятствием. Они перепрыгивают щели и трещины метровой ширины, взбираются на каменные стены и при этом даже не задыхаются.
Профессором Бёрнсом после изнуряющего нервы напряжения космического полета овладело благотворное расслабление. Трудности, которые были успешно преодолены, удавшаяся посадка придали ему уверенный настрой. Он чувствует себя легко и свободно. С усердием истинного исследователя он пробивается вперед.
— Что вы думаете, Шеппард, — шутит он, — если бы вы совершали подобные прыжки на Земле, вы побили бы все рекорды!
Но тот лишь ворчит: «Что мне от этого было бы толку, я не спортсмен».
Инженера занимают совсем другие мысли. Чем выше оба поднимаются, тем тщательнее он изучает окрестности. Где может находиться станция Космоса-1? Они уже поднялись на высоту примерно четыреста метров, но, несмотря на большой обзор, ее и следа нет. Космонавты идут вдоль гребня горного хребта шириной в несколько метров, который ведет прямо к краю кратера. Скоро они добираются до него. Они смотрят в бездонную глубину. Солнечный свет наискосок падает на стены, которые опускаются практически вертикально. На глубине двадцать метров все теряется в непроглядной темноте.
Круглая, словно обведенный циркулем и диаметром около ста метров, открывается зияющая пасть. Что она может скрывать в себе?
— При том здесь есть еще один небольшой кратер — говорит профессор.
Гладкие каменные стены позволяют спустить в темноту лампу на тонком тросе. Профессор Бёрнс вынимает из мешка, который несет на боку, сложенный штатив, похожий на штатив для фотоаппарата. Он связан с барабаном, на который намотан трос почти три километра длиной. Словно треногу он устанавливает прибор возле пропасти и закрепляет на конце троса лампу и два прибора, которые он тоже вынимает из мешка. Чего хочет добиться Бёрнс инструментами, для Шеппарда загадка. Но его не особенно интересует происходящее.
Профессор настолько вошел в азарт, что больше ничего не замечает вокруг себя.
«Тем лучше для меня!», думает Шеппард.
Бёрнс, не оборачиваясь, объясняет: «Видите, Шеппард, этот прибор будет сообщать нам температуру, а этот — что волнует меня больше всего! — установит, осталась ли на дне кратера атмосфера, как утверждают некоторые теории, или она, в точности как здесь наверху, давным-давно полностью улетучилась!»
Шеппард временами бормочет пару непонятных слов, цель которых — показать профессору, что он еще здесь. Бёрнс всецело погружен в свою работу. В то время как кабель разматывается со своим легким грузом, он садится на камень и ставит перед собой на землю плоскую коробочку с двумя шкалами. Попеременно наблюдая то за спускающейся все глубже раскачивающейся лампой, то за коробочкой, он не замечает, как Шеппард за его спиной медленно отдаляется и затем быстрым шагом идет к небольшой возвышенности, примерно в километре от него.
Инженер, все еще в поисках автоматической станции, надеется, что за этой цепью холмов, которые загораживают ему вид на равнину, он найдет, то что ищет.
Он спешит вперед. Он должен найти станцию! В своих наушниках он слышит голос профессора:
— Видите, Шеппард, здесь на шкале: температура не падает, она держится. Нет, она растет! Видите, Шеппард, она растет!
— Я вижу, профессор, — говорит инженер в микрофон.
«Надеюсь, старый осел не обернется», думает он при этом.
Это очень странная ситуация. Под звездным небом у самой пропасти наклонного кратера сидит маленькое существо в нескладном скафандре на раскаленной солнечным излучением до ста градусов скале, нагрев которой чувствуется даже сквозь изоляцию скафандра, Словно щупальца жука из металлического шлема торчат две антенны. И в пятиста метрах большими прыжками к гребню горной цепи, которая простирается от края кратера до равнины, движется такое же существо. Они переговариваются, словно стоят рядом друг с другом.
— Следы атмосферы! — кричит профессор вне себя от волнения. — Шеппард, мы летели не напрасно. Это открытие — сенсация!
— Я поздравляю вас с этим, профессор, — звучит голос инженера. Скоро он справится, скоро он доберется до вершины. Еще несколько шагов… Вот — действительно — там внизу в глубине, рядом с возвышающимся горным хребтом стоят три небольших лунохода, похожих на гусеничные тракторы. Автоматическая станция! Наконец он нашел ее. Шеппард слышно дышит. Ему приходится выключить микрофон, чтобы профессор не слышал частое дыхание. Глаза судорожно ищут путь, котором можно пройти вниз.
Но теперь углубившемуся в свои наблюдения профессору бросилась в глаза молчаливость его партнера. Когда он оборачивается, он один.
— Шеппард, где вы?
— Я здесь, совсем рядом, профессор, — звучит успокаивающе голос инженера. — Я только посмотрел на автоматическую станцию. Скоро вернусь.
Бёрнс облегченно вздыхает.
— Шеппард, то что вы так незаметно отошли в сторону, неправильно! С вами запросто могло что- нибудь случиться.
Бёрнс обозлен. Что задумал инженер? Снова это скрытничество!
— Вы нашли станцию?
— Нет, — отвечает Шеппард, — должно быть она на другой стороне.
Станция! Опять эта станция! Она интересует его больше, чем обнаружение атмосферы на Луне. Бёрнс разочарован тем, что его партнер очевидно не слишком ценит это событие.
На отметке в двести метров лот натыкается на препятствие. Он дошел до дна кратера, или завис на каменном выступе? Шкала все еще показывает минус десять градусов.
Можно ли дышать воздухом там внизу? Или это лишь ядовитые газы? Плотность соответствует плотности земной атмосферы. У профессора уже созревает план спуститься в глубину самому. Он должен разгадать загадку — во что бы то ни стало!
За горным выступом появляется инженер.
Но что это? — В наушниках Бёрнс слышит высокий, поющий тон. Он застывает на месте. Теперь это подъем и спад различных звуков — прибывающий и снова затихающий, затем торопливый, расплывчатый и
