из корыстных интересов и властолюбивой мании величия больше нет места в человеческом сообществе!
Взгляд Йенсена окидывает инженера, который в нескольких метрах от него с кошачьей ловкостью поднимается на горный хребет. Какие мысли скрыты у него в голове? Какие планы может замышлять этот человек? То что инженер что-то замышляет, Нильсу совершенно ясно. Если бы он только знал, как от этого защититься! Какие указания мог получить Шеппард с Земли? Репортеру кажется, словно в тишине к нему крадется нечто угрожающее, ужасное. Он догадывается, что близится большая опасность, которая каким-то образом связана с этим человеком напротив него, но он не знает, как ее встретить. Каждый нерв напряжен, каждый мускул наготове.
Нильсу ясно, что речь идет не только о его жизни, а о гораздо большем. Он получил подарок из Вселенной, он должен передать эту таинственную капсулу, и он знает, что ему придется за нее бороться. В руках инженера Шеппарда капсула могла бы означать опасность для человечества. И профессор тоже лишь марионетка для этого человека.
Профессор Бёрнс уже на месте, тяга к исследованиям окрылила его. Теперь, когда они снова занялись научными исследованиями, спор для него больше не существует, он забывает даже про негостеприимный ландшафт вокруг себя, он видит лишь свою миссию. Коротышка словно одержим желанием разгадать загадку лунного кратера.
— Мистер Йенсен, Шеппард, пойдемте! Теперь проверим этот кратер на прочность, — звучит его голос в наушниках гермошлема. Мужчины сбрасывают свой груз и заглядывают в непроглядную темную глубину.
— Видите, мистер Йенсен, — обращается профессор к репортеру, — там внизу есть следы атмосферы: Доказательство того, что у Луны однажды тоже была атмосфера, как у Земли. Теперь мы еще должны определить ее состав, чтобы сделать некоторые выводы о природе живых существ, которые, возможно, жили на этой планете. Но для этого нам нужны пробы газов.
Атмосфера на Луне? Это поразительное открытие, думает Нильс.
— Впрочем, — продолжает профессор, — До двухсот пятидесяти метров глубину мы уже замерили. Посмотрим, какие значения покажет электрический измерительный прибор.
Бёрнс развил бурную деятельность, которая передается Нильсу. Он тоже страждет изучать новое, неизвестное. Даже инженер участвует в работах, он кажется забыл о споре и даже просит репортера помочь ему с установкой треноги.
Измеряется глубина. Шкала измерительного прибора показывает пятьсот десять метров. Профессор Бёрнс раздумывает и говорит при этом вполголоса:
— Что мы теперь будем делать? Как я могу сделать пробы газа? Придется мне, пожалуй, спуститься.
— Туда вниз, — вмешивается Шеппард, — это будет для вас слишком затруднительно. Это мог бы сделать кто-то из нас двоих. Нам сподручней спускаться.
Нильс тоже подтверждает: «Нет, нет, профессор, это не для вас! Спускаться на такую глубину, для этого нужны силы — и здесь на Луне тоже».
Завязывается закономерный спор. Профессора Бёрнса трудно убедить отказаться от своего намерения, провести исследования самому. Но, в конце концов, ему приходится признать, что эта задача была бы выше его сил.
— Хорошо, — наконец, говорит он, — Вы, Шеппард, еще раз проверите крепление треноги, а также катушку и трос. А вы, мистер Йенсен, кажется из нас троих самый лучший спортсмен, не считаете ли вы себя способным спуститься вниз?
Нильс медлит с ответом. Может ли он пойти на риск? Он не боится. Но если инженер что-то против него замышляет, то это подходящий момент. Он снова отбрасывает эту мысль. Пожалуй, он не может пойти на такой риск! В конце концов профессор Бёрнс еще здесь. И тогда Шеппард поостережется что-либо предпринять, отчего ему, наверняка, бы не поздоровилось на Земле. Кроме того, он кажется все же не злопамятный, а ценная капсула, наверное, подвигла бы любого другого на кражу: Нильс думает, что совершенно ясно, что борьба за владение ей начнется, пожалуй, только на Земле.
Профессору молчание репортера кажется довольно долгим, но, не успевает он задать новый вопрос, вмешивается инженер:
— Если у мистера Йенсена есть сомнения, профессор, вы можете спустить и меня. Не каждый может спуститься туда. Для этого нужно иметь хорошие нервы.
Его голос звучит с насмешкой, это решает исход дела.
— Разумеется, я выполню вашу просьбу, профессор, — спешит ответить Нильс. Если инженер сам вызывается спуститься в кратер, тогда у него в любом случае здесь не возникнет никаких злых намерений, думает Нильс. Он, словно опытный альпинист, обвязывает себя тонким, но практически нервущимся тросом из синтетического волокна, перекидывает через плечо контейнер для проб газа и мощный фонарь и готов к спуску.
Он осторожно перебирается через край кратера. Трос медленно бежит из барабана через катушку, за которой внимательно следит профессор Бёрнс, который в любой момент готов рвануть стопорный рычаг. Шлем еще раз блестит в солнечном свете, и сквозь стекло критичный взгляд направлен на двух остающихся людей, останавливается на инженере, затем репортер исчезает в бездонной глубине.
Медленно отматывается трос. Он не толще тетивы, но может выдержать груз весом несколько центнеров. После двадцати метров раскачивающаяся фигура ныряет в темноту и исчезает. Лишь свет фонаря, который снует по каменным стенам, выдает, где находится Нильс.
Пятьдесят метров, восемьдесят, сто! Нильс Йенсен дает о себе знать:
— Пока не вижу ничего особенного, профессор Бёрнс. Стены отвесные, словно вырезанные ножом. Местами встречаются поперечно проходящие жилы, которые блестят как золото. Если это действительно золото, то здесь было бы невообразимое богатство.
— Отколите кусочек от нее, мистер Йенсен! — слышит Шеппард. — Это нужно исследовать.
Золото там внизу, думает он, это было бы — открытие!
— Попробую, — следует ответ. — Остановите катушку, когда я крикну. — Затем минутное молчание. Сто двадцать метров.
— Стоп!
Трос остановлен. Оба слышат в наушниках напряженное дыхание репортера. «Готово! У меня есть кусок размером с кулак. Теперь дальше!» И катушка снова вращается. На глубине двести метров Нильс наталкивается на препятствие. — «Здесь проходит выступ шириной примерно пятнадцать метров», сообщает он наверх.
— Сделайте первую пробу газа! — просит его профессор Бёрнс.
Двадцать минут уже прошло. Нильс опускается все ниже. Триста метров пройдено, триста пятьдесят. Спуск становится все труднее, стены больше не такие гладкие, как до этого. В камне видно трещины и щели. Выступы, похожие на терассы ступеньки, вынуждают спускаться, переступая с одного на другой.
Минуты для людей наверху тянутся как часы. Тишина действует им на нервы. От репортера поступают лишь скудные сообщения.
В голове Шеппарда снуют мысли. У него созревает страшный план. «Капсула важнее, чем человек!» — снова слышит он слова майора Грюнтерса. Не было ли это четким указанием к действию?
Никогда еще возможность не была такой благоприятной, как в этот момент. Лишь одно движение — и опасный противник навсегда останется там внизу, пятьсот метров под поверхностью Луны I. Его никто не найдет. У Шеппарда ноет лицо, оно еще распухшее от ударов другого, и в нем вспыхивает новая ненависть. То, что там внизу нашел Йенсен — точно золото. С его помощью можно стать сказочно богатым, нужно только правильно к этому подойти, вернуться с второй ракетой на Луну. Он, Шеппард, был бы одним из сильных мира сего. А вдобавок еще капсула! Если бы она была у него — за дешево он бы ее продавать не стал, это точно. Она обещает ему богатство, богатство и власть. Он достаточно поработал на других. Но профессор?
Но он заставит его держать рот на замке. С ним во время обратного полета мог бы случиться несчастный случай, или, еще лучше: перед обратным полетом; возможно небольшой инфаркт! Тогда останется только он; он один знает о сокровищах Луны! У него голова идет кругом при мысли, какие
