известной Флодоарду, кажется связанной, скорее, с внутренними раздорами во франкском государстве. Лишь археология позволяет увидеть все это ясно, ценой тщательных раскопок «холмов», которые являются отличительной чертой сельских укреплений того времени.
Также возникает аналогичная проблема, связанная со статусом сельского населения на западе Франции. В IX в. жители этого региона ничем не отличаются от населения Парижского бассейна. Начиная с XI в., можно говорить о глубоком расхождении: серваж, прочно укоренившийся на востоке, редко встречается на западе, если не считать долины Луары, и практически исчезает в Нормандии. В отношении герцогства Нормандского часто вспоминают, вслед за Марком Блоком, о «чувстве свободы», носителями которого были скандинавы. Мы никак не можем этому поверить. Как можно было увидеть, это так называемое «чувство свободы» проявилось прежде всего в активном возрождении рабства! На Мен, Верхнюю Бретань, Нижний Пуату, викинги могли оказать лишь отрицательное влияние, разрушая прежние структуры. Если исчезновение серважа произошло быстро и повсеместно в герцогстве Нормандском, то потому, что там, под контролем правителя, и люди и земли были предметом общей регламентации.
Возможно, другие регионы континента, прежде всего на побережье Северного моря, в Нидерландах и Германии, в своем социальном развитии испытали более непосредственное влияние со стороны викингов
Эпоха восстановления
Восстановление Запада после последних нашествий еще почти не изучено, разве что, может быть, в Англии, где оно совпадает с «дунстановским» ренессансом. Однако это плодотворная тема для изысканий при условии обращения к очень разнообразным дисциплинам.
До настоящего времени лишь церковная сторона этого феномена стала предметом прицельного изучения, правда, в очень локальном масштабе. Нам достаточно хорошо известно, например, как в X и XI вв. снова проложило себе путь в Нормандию монашество, или как вновь начали функционировать некоторые епископства Бретани и Нормандии. Повсюду в огромных масштабах велась материальная реконструкция церквей и аббатств, вероятно, большая, чем позволяют утверждать критические подсчеты, основанные одновременно на текстах и раскопках. Однако у нас еще очень мало исследований по поводу финансирования этих работ или восстановления монастырских богатств. А. д’Энан предположил, что потребность в значительных суммах денег способствовала развитию некоторых культовых форм, например, почитания мощей, позволявшего без труда собирать пожертвования. В Нормандии, для того чтобы финансировать огромные программы по восстановлению, использовали добычу, которую прямые наследники викингов продолжали захватывать на удаленных театрах военных действий. Кафедральный собор в Кутансе был отстроен заново на средства, присланные Робертом Гвискаром100, соборы в Се и аббатстве Сент- Эвруль были оплачены деньгами, которые пожертвовали старики, проживавшие в этой епархии и в свое время разбогатевшие в Апулии и Византии; остальное обеспечила местная торговля, еще одно косвенное следствие завоеваний, притом что Церковь, в значительной мере, брала свою долю благодаря рыночным пошлинам и другим сборам. Но, по-видимому, герцогство Руан представляет собой совершенно особый случай. Интересно было бы узнать, на какие средства были застроены новыми церквями, например, область Луары или Пикардия.
Еще меньше нам известно об интеллектуальном аспекте этого церковного возрождения. Баланс между утраченными и уцелевшими сокровищами монастырских библиотек и архивов следовало бы установить по регионам. Это было бы поучительно. В настоящее время у нас есть только несколько общих обзоров, очень ценных, но кратких, монсеньора Лена и несколько хороших очерков, относящихся к отдельным аббатствам. В Нормандии эта проблема приняла драматическую окраску, на которую еще не было обращено достаточного внимания: сразу после норманнского завоевания оказалось, что после эпохи каролингских великолепных скрипториев эта провинция практически утратила всякую письменную документацию. В самом Руане в оригинале сохранились лишь две каролингские хартии на все герцогство, плюс очень небольшое количество библейских и литературных рукописей в Мон-Сен-Мишель. Все то, что нам еще известно о донорманнском периоде, происходит из документов, вывезенных во время повального бегства монахов от викингов. Очень незначительная их часть вернулась на родину. Многие документы остались в парижском регионе или других пристанищах беженцев. Манускрипты из Сен-Вандрий очутились в Трире, тома из Жюмьежа попали в Санкт-Галлен, — удачное пополнение, поскольку оно косвенным образом послужило к обновлению средневековой музыки.
Когда буря улеглась, начался чрезвычайно ревностный поиск рукописей, относящихся к прошлому разоренных провинций, прежде всего и главным образом житий святых, которые помогли бы подтвердить подлинность сохранившихся мощей и хартий, которые еще могли бы обладать практической пользой. У нас есть несколько указаний по поводу методов их сбора, которым следовали в Пуату и, в основном, в Нормандии.
Что касается книг, то лучшим средством было поощрение переписчиков: в X в. постепенно вернулись к работе нормандские скрипторш, и уже гораздо более активно в XI в.; но на западе герцогства документы конца XI в. еще говорят о настоящем книжном голоде, который иногда утолялся своеобразными способами. Хартий уцелело настолько мало, что их тут же принялись подделывать в огромном количестве…
В том, что касается развалин мирских построек, мы находимся в состоянии почти полного неведения. Два интересных текста, относящихся к очень специфическим случаям, говорят о том, что в Нормандии строили в камне, который добывали в древних архитектурных строениях. Один напоминает об участи Руана: во время мимолетного занятия этого города франками в 945 г. представитель Людовика IV велел перенести камни из монастырей, разрушенных викингами, в низовья Сены «ad reparandam civitatem» (чтобы восстановить город), точно так же, как сами эти монастыри были построены тремя веками раньше из материалов от римских руин из Лилльбона. Другой текст упоминает о событиях в Се: когда мир с норманнами возродил там иллюзию безопасности времен прекрасной каролингской эпохи, епископ Ацсон около 990- 1000 гг. приказал снести крепостную стену, чтобы восстановить свой собор. Нам лучше известно о краткосрочных реставрациях построек в промежутках между викингскими набегами, как, например, в Туре около 871 г. или в Труа после 887 г., чем о том, что было сделано, когда внешней опасности пришел конец. И это еще одна лакуна.
Глава восьмая
ВИКИНГИ: ЛОКАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Каждая из завоеванных или колонизированных скандинавами территорий имела свое собственное лицо, которое зависело в равной мере от тех, кто там жил до прихода викингов (или их отсутствия, как на Фарерских островах, в Исландии и Гренландии), от того, какому именно скандинавскому народу принадлежала там ведущая роль, и от времени начала операции. Из числа этих многочисленных примеров мы остановимся на трех, имевших особое значение для будущего Европы, — это область датского права (Денло), Нормандия и Киевская Русь.
Англо-скандинавские проблемы
Убытки, нанесенные Англии в ходе этого нападения викингов, были весьма значительны, но зато их компенсировал демографический и торговый подъем, начавшийся в результате интеграции острова в новое экономическое пространство. Те, кто понесли утраты, и те, кто получили прибыль, никак не были одними и
