концов?! Осязательные галлюцинации?
Но я еще не испугался. По-настоящему я испугался тогда, когда мне почему-то перестало хватать воздуха. Пол под ногами вдруг превратился в воду. Я потерял чувство реальности – как бывает при сильном кислородном голодании. Дракон кувыркнулся перед глазами и исчез. Я вдруг полетел на пол – словно кто-то с белой слепой маской вместо лица схватил меня на плечи и сильно толкнул назад. Эта полумысль- полуобраз была последней, что я ощутил перед тем, как потерял сознание.
– Молодой человек... – Этими словами ознаменовалось мое возвращение из небытия. – Молодой человек! Хочу заметить, что регулярный прием наркотических средств может пагубно отразиться на вашем здоровье.
Я подтянул под себя ноги и поднялся. Меня шатнуло. Пришлось ухватиться за подоконник, чтобы не упасть снова.
Обморок, ё-моё! Весело живем. Скоро до инфарктов докатимся. С чего меня так долбануло?
Я глубоко вдохнул. Наваждение прошло, но пальцы еще дрожали. И голова болела. Наверняка при падении я приложился затылком обо что-то. Ощупав шишку под волосами, я провел руками по лицу. Под носом было липко. Взглянул на пальцы – кровь. Хорошо упал, прицельно, с размаху... Как бы сотрясением дело не закончилось. Хотя, конечно, спасибо и за то, что вовсе башку не разбил...
У двери туалета, разглядывая меня с веселым интересом, стоял, трубочкой поигрывал, давешний гологоловый тип. Позади него торчал еще один парень, одетый попроще, но тоже – черт возьми – с коротенькой кривой трубочкой в руках. И с желтым шейным платком, повязанным на манер пионерского галстука. Что за мода такая идиотская?
– О правилах пользования туалетом можно справиться у коменданта, – изрек еще тип. – Предварительно могу сообщить, что отдых на полу там не оговаривается. А колотиться черепушкой о писсуар – и вовсе недопустимо.
– Ничего себе! – высказался и тип попроще. – Вторую неделю учится, а уже обдолбался до невменяемости! Во молодежь пошла!
– Употребление наркотических веществ, – поддержал гологоловый, – требует соблюдений... э-э... определенных норм. Не умеете, молодой человек, – не беритесь. А уж если терпежу нет, справьтесь у старших товарищей, они подскажут.
– Делиться надо со старшими товарищами! – перевел его приятель.
Дракон на стене притягивал взгляд. Я даже прикрыл глаза ладонью, когда двинулся к выходу. Старшие товарищи неохотно посторонились. Оказавшись в коридоре, я первым делом вытащил телефон.
Мобильник Макса не отвечал. Позвонил на домашний – длинные гудки: один, другой, третий... На пятом соединилось.
– Слушаю... – услышал я хриплый, какой-то придавленный голос оружейника.
– Макс, я... А с тобой что случилось?
– Что значит – «а с тобой»? Сам как?
– Хреново, – признался я.
– Приезжай, – после короткой паузы сказал Макс. – Давай поскорее, ладно?
Сунув телефон в карман, я побежал. Только на проходной подумал – как буду отмазываться у Славика? Пиво же пить собирались. Ладно, придумаю что-нибудь... Про Костыля вспоминать не хотелось. Пока. Ни вспоминать, ни видеть его. Поговорить с Максом надо, а потом уже принимать решение.
Ничего придумывать не пришлось. Двор был пуст. Только на одной скамейке стояли в ряд одинаковые баночки тоника. Из-за угла, где стена корпуса соединялась с оградой, встревоженно гудело в несколько голосов. Над оградой показался Славик, увидел меня и, выпучив глаза, призывно помахал руками. Я оглянулся: низенький коротконогий ректор – виновник переполоха – выбирался из массивного «форда». Из- под седых усов его торчала длинная трубка. Хлопнув дверцей, он огляделся и со степенностью местного законодателя мод двумя пальцами поправил аккуратный шарфик, заколотый на пухлой груди матовой черной брошью.
Я припустил в сторону ворот.
У Макса еще и Виталик сидел. Оба Дракона выглядели, прямо скажем, неважно. Голова Макса была перебинтована, а у Виталика нос распух на пол-лица.
– Ё-п-р-с-т! – вырвалось у меня вместо приветствия. – На вас что – каток наехал?
– Присядем, – угрюмо кивнул Макс в сторону кухни. – Не каток, – продолжил он уже за столом, – джип.
– «Мерседес», между прочим, – добавил Виталик.
– Сам виноват, – вздохнул Макс. – В смысле – он, а не я. Боднул в зад на светофоре, я еле успел вывернуть на тротуар. А то бы швырнуло под встречные – и привет. А на тротуаре – столб. Короче говоря – кирдык моей «девятке». Менты так и сказали: сдавай в утиль.
– А «мерс», гадина, укатил, – прошипел Виталик. – И еще погудел на прощание, паскуда. Тот козел даже выходить не стал. Стекло опустил, с ментами побазарил через губу... На нас один раз только и посмотрел. Руку соизволил выпростать из салона.
На столе шелестели, медленно разворачиваясь, несколько бумажных шариков. Тысячные купюры. Штук пять.
– Ну а ты? – спросил Макс. – Почему кровь под носом?
Я послюнил палец, стер кровь. Потом наклонил голову и продемонстрировал шишку. Макс присвистнул, а Виталик нервно хмыкнул:
– Шапку удобно носить будет. Ни за что не свалится.
– Помолчи, – поморщился Макс и сказал мне: – Выкладывай.
Закурив, я начал говорить. Подробно. Услышав о неожиданном перевоплощении моего однокурсника Костыля, Макс с Виталиком переглянулись.
– Вот сволочи! – воскликнул Виталик-Аскол. – Ничего не боятся! Это даже не наглость, это... я не знаю что... Даже не верится. Мертвые никогда не играли в открытую.
– Совпадение, – сказал на это Макс. – Ух, как я ненавижу это слово. Совпадение. Но на этот раз, похоже, действительно... Мало ли людей, особенно молодых, экспериментируют со своим внешним видом. Если каждого подозревать... Говоришь, хорошо знаешь этого парня?
– По крайней мере твоего Костыля надо взять на заметку, – сказал Виталик. – Скорее он и не догадывается ни о какой Игре; может, его просто развели втемную, кинув тебе, чтобы тебя запутать. А может... Короче, берем на заметку. Я скажу ребятам, они за этим Костей малость походят. Последят.
На этом и сошлись. Я продолжал говорить. Но рассказать все до конца я так и не успел. Меня что-то снова начало потрясывать. Накатывала какая-то непонятная дурнота. Я даже курить толком не мог – тошнило от дыма. Перед глазами темнело, и нить рассказа то и дело ускользала от меня, как намыленная. Примерно на том месте, где я описывал роковой рисунок на стене университетского сортира, Макс, напряженно хмурившийся, вдруг вскочил и схватил меня за плечи.
– Нож давай! – заорал он Виталику-Асколу. – Водку из холодильника! Пинцет в ванной! Быстро!
Виталик, грохоча ногами, рванул из кухни, а я почему-то ощутил себя лежащим на полу. Я ведь только что сидел за столом? Опять обморок?..
Литровка «Столичной» вытянутым колоколом блестела на столе в желтом пятне от солнечного луча. Виталик, кажется, порядком окосевший, мутно покачивался у холодильника. Макс усадил меня на стул, еще раз осмотрел бинтовую повязку на моей голове.
– Сойдет, – буркнул он и кивнул на бутылку. – Прими в порядке анестезии.
Я потянулся к стакану, но он тут же хлопнул меня по руке:
– Ослеп, что ли?
Тьфу ты... То ли в мозгах моих помутилось от всего произошедшего, то ли и правда сотрясение у меня. Ничего не понимаю. Сначала выпей, а потом по руке – бац! Я осторожно ощупал голову. Такое ощущение, что она разбухла вдвое против обыкновенного размера. Может, так оно и есть?
– Что это? – спросил я, имея в виду все сразу. Что происходит? Как это понимать?
– Идеальная ловушка, – сказал Макс. – Знак Золотого Дракона на стене, зеркально развернутый. Пока ты соображал, что же не так с хорошо знакомым тебе изображением, ты оставался неподвижным. Минуту или больше. А это много.
