– Теперь можно, – повернулся к Янасу однорукий. – Так откуда ты? Издалека? По одежде видно, что издалека. Как ты добрался сюда?
– Мы шли через леса, светлейший, и…
– Значит, ты с востока? Не думал, что там кто-то еще остался. Извини, сынок, мы ничем не можем тебе помочь. Слишком далеко. А на Совете было решено не отдаляться от форта больше чем на день пути.
– На Совете?
– Совет Пяти. Да, мы объединились. Пять княжеских родов, пять дружин, две тысячи простолюдинов – и один форт. Мы принимаем под свою защиту всех, кто приходит к нам, всех честных христиан, я хочу сказать. Так что у вас там, на востоке, случилось? Говори. В каждом княжестве случилось что-то, что заставило людей оставить земли предков и сойтись вместе, чтобы сопротивляться нечисти. Говори, меня уже ничем нельзя удивить.
– Я вовсе не из Лакнии, – мотнул головой Топорик.
– Как это? Откуда же ты?
– Из центра Империи. Из Верпена. Мы прошли через Халию, через Северные горы, через леса…
– Я говорил, что меня нельзя ничем удивить, но я ошибался. Мальчик и старик-священник прошли через половину Империи и остались живы… Кто же вы такие?
Удивление, одобрение и уважение мешались в голосе Гульда. Это польстило мальчику и приободрило его.
– В первую очередь, – сказал Топорик, – прикажите воинам и этому человеку… Багу – вернуться. Они не найдут Силь. Я убил ее и превратил в черный пепел. Могу показать хижину, где это произошло.
Князь молчал, во все глаза глядя на мальчика.
– Я сам туда пойду. В той хижине осталось нечто… очень важное. Об этом я могу сказать только вам, светлейший. Наедине. И вынужден просить вас дать мне клятву молчания.
– Я не имею права давать таких клятв… – вымолвил Гульд. – Все, что ты имеешь сказать, ты должен говорить Совету.
Отец Матей, поправляя крест и панагию на груди, подошел к ним. Он слышал последние слова Топорика.
– Да, светлейший, истинно так, – подтвердил проповедник.
– Пойдемте, – коротко проговорил Гульд.
В деревне было уже тихо. Воины баграми стягивали извивающиеся останки упырей в большой амбар. Юноша, размахивая факелом, громогласно распоряжался у распахнутых ворот амбара. Завидев Гульда, он подбежал к нему.
– Отец, все кончено! Восемь тварей изловлено. Погоди минуту, мы найдем девятую… И, когда найдем, запалим амбар со всех сторон. Пусть горят!
– Найди лучше Бага, Дранк.
– Кого, отец?
– Крестьянина из этой деревни, которого мы взяли с собой.
– Д-да, отец, – поклонился юноша и, выпрямившись, скользнул удивленным взглядом по мальчику и Матею, идущим следом за князем.
– Дай мне факел.
– Да, отец.
– Где эта хижина? – вполголоса осведомился Гульд, когда юноша отошел.
– Кажется, вон туда… – определил священник. – Видите, где дверь исцарапана и висит на одной петле? Там еще сверху должен быть отломан порядочный кусок древесины… Ага, так оно и есть…
Входя, Гульд запнулся в темноте о волокушу, чертыхнулся и поднял факел повыше. Первое, что он увидел, – это тряпье в форме человеческого тела. Черная пыль осела на ткани и на полу рядом с тряпьем. Он долго смотрел, покачивая головой, потом проговорил:
– Подстроить такое трудно…
– Зачем мне обманывать?! – воскликнул мальчик.
– Успокойся, я тебе верю, сынок… Как ты это сделал?
– Просто ударил… Вернее, метнул в нее топорик. Вот этот топорик, светлейший.
Гульд передал факел священнику и протянул руку к топорику. По узорчатой поверхности лезвия пробежали ручейки огненного света. Князь внезапно вздрогнул и отдернул руку.
– Кто ты такой? – тихо выговорил он, прямо посмотрев на мальчика.
– Светлейший князь, – сказал подошедший отец Матей. – Баска, императорский посланник Тайной Канцелярии, говорил, что вам можно доверять. Мне необходимо еще раз предупредить вас о соблюдении…
– Баска! – воскликнул князь. – Он жив! Слава Господу!
– Он мертв. Он погиб, сражаясь. Он умер ради сохранения наших жизней. Моей и этого отрока.
– Он дал мне вот это, – добавил Янас, оттягивая ворот куртки.
