имело окна на все стороны, что обрекало на провал возможность незаметно отщипнуть пару-тройку лоскутков, из которых состояли стены.
Время шло. Сардас по итогам коллегиального управления приобретал все более и более неряшливый вид, а бурление в обществе, которое прокатили с предвыборными обещаниями, нарастало. Сталкеры совершили первую акцию грабежа, выбрав жертвой второго и последнего пенсионера внутри амулета. Полковник пообещал, что если это повторится, то виновных он будет наказывать вплоть до высшей меры: заключением в клетку с последующим окаменением. Преступники устрашились и вернулись к обычной практике мелкого воровства. Но ситуация в амулете накалялась и накалялась столь неуклонно, как нарастает давление в паровом котле, когда для пара нет выхода. Недалек был тот день, когда крышка существующего порядка должна была слететь. И она слетела.
Первой жертвой беспорядков стал Игорь. Те, кто при жизни паразитировал на чужой энергии, сохранили повышенный аппетит к ней и после смерти. Станислав, к примеру, почти половину времени проводил в стазисе из-за того, что выделенной ему доли на удовлетворение потребностей просто не хватало. У клыкастика дела обстояли хуже. В сутки он умудрялся бодрствовать два-три часа после того, как к его замершему в неподвижности силуэту приносили пайку, а потом снова отключался. Не самый радостный способ существования, но тем не менее должен признать, что кровосос ни разу не был замечен в краже хотя бы одного лоскутка с вигвамов. То ли был таким порядочным, то ли просто боялся разозлить общественность, которая и так на него косилась. В один не очень прекрасный день, когда я, чертыхаясь, пытался нарисовать на фантомной стене своего жилища пейзаж, напоминавший уже подзабытый вид из окна родной квартиры, «с улицы» донеслись крики. Кричала Зоя:
«Вы что натворили, уроды?! Зачем?! Совсем, что ли, крыша поехала?!»
«Что случилось?» — Я откинул в сторону полог фигвама и вышел наружу.
«Они говорят, что Игоря в клетку затолкали!» — кивнула девушка на пару удаляющихся в сторону беседки силуэтов.
«Так, он окаменел?» — быстро переспросил я, надеясь, что еще можно успеть. Ежу было понятно, что единичная расправа — это начало чего-то большого. Причем, учитывая опыт земной жизни, с вероятностью в девяносто процентов можно было сказать, что это попытка триумвирата сосредоточить в своих руках власть, начав устранение потенциально опасных конкурентов. А вампир был опасен. В те несколько раз, когда он выбирался в тело Сардаса, полуэльф превращался если и не в настоящего кровососа, так во что-то похожее. Во всяком случае, солнечный свет больно обжигал, глаза светились, а примитивная трансформация тела, то есть выдвижение клыков и когтей, шли на ура. Да так на ура, что Игорю пришлось бежать обратно в глубины амулета, потому что вместе с клыками и когтями появилась и вампирская жажда. К счастью, как только он покинул материальное тело, она исчезла. Но тем не менее сразу пять или шесть душ заинтересовались феноменом. Ночные кровопийцы благодаря кинематографу стали весьма популярны среди кормовой базы, поэтому не было ничего удивительного в том, что появились желающие проверить, не высосет ли Игорь из жертвы энергию. К тому же соблазн вечной жизни велик, наверняка многие втихаря надеялись, что после освобождения и соответственно оживления смогут уговорить бывшего сокамерника на небольшой дружественный укус с переливанием крови. Каюсь, я тоже рассматривал такую возможность, правда, только как альтернативу основному плану. Подумав, я решил, что после освобождения из амулета лучше всего мне бы подошло в единоличное пользование тело чистокровного эльфа. Не хочу уходить тропой мертвых, я и не пожил толком, так что раз естественный носитель уничтожен, пересядем на чужую машину, выкинув предварительно хозяина и надежно прикопав его астральный труп. Причем желательно, чтобы хозяин был перворожденным. А что? Живут они долго, склонность к магии вообще и к целительству в частности их раса имеет, а некоторое несоответствие в поведении, неминуемое после захвата чужого тела, легко можно списать на полную амнезию, приобретенную вследствие удара по голове тяжелым тупым предметом. Благо любителей произвести подобный тюнинг головы с последующим взиманием платы за услуги в виде содержимого кошелька на дорогах хватает, и история больших подозрений не вызовет.
Из собственноручно пойманной в реке рыбы вампир энергии не высосал, но из купленной на рынке живой свиньи, видимо, добыл пару лоскутков, так как его силуэт после заглатывания содержащейся в несчастной хрюшке крови одномоментно стал в несколько раз более четким. Как втихую поговаривали сталкеры, неизвестным путем узнающие все сплетни, триумвират предложил ему перейти на более калорийную пищу, так как поросята оказались текущему бюджету не по карману. Клыкастик ушел в отказ. Жрать людей, ну или любых других гуманоидов, он считал неэтичным, а в пространстве амулета стимула, что толкал киношных упырей на первое убийство, не было.
И вот этого на диво порядочного вампира больше нет с нами. Во всяком случае до тех пор, пока кто- нибудь не узнает способ освобождения узников из клеток, не попадая под почти смертельный удар магии сяньцев. Потенциальный конкурент триумвирата уничтожен. Интересно, кто на очереди? Велика вероятность, что я.
Можно не торопиться к месту казни, раз Игорь уже окаменел. Нужно ли вооружиться прямо сейчас? Нет, пока еще есть время, которое стоит потратить на тщательное изучение настроения в обществе, а проделать это с клинком в руках — задачка не из легких.
Теперь, когда я вышел из фигвама и знал, что искать, место происшествия было легко определить по столпившимся жителям и неясному гулу. Хм… думаю, прогуляться туда все равно стоит. А то вдруг после кровососа толпа возьмется за энерговампиров? Терять Станислава не хотелось, он показал себя отличным собеседником, да и в предстоящей катавасии мог стать еще одним потенциальным союзником в дополнение к Василию Ивановичу. На кого еще я могу рассчитывать? На Зою? Очень может быть. Помнится, она как раз и была одной из тех, кто пробовал завязать дружеские отношения с Игорем, находясь, видимо, под впечатлением от просмотра каких-нибудь «Сумерек» с их гламурными кровососами.
«Василь Иванович», — позвал я пенсионера, дремавшего в легком подобии стазиса.
«Да?» — отреагировал он, пожалуй, раньше, чем пришел в себя.
«Кажется, началось. Там у моего фигвама парочка потенциальных соратников имеется. Стас и Зоя. Попробуете их сагитировать на нашу сторону?»
«Сделаю».
Раз он сказал, значит, точно сделает. Тем более что с энерговампиром предварительная договоренность о сотрудничестве в случае конфликта уже имеется. Парень заметил, что в последние дни ему стали плевать в спину. В переносном смысле, конечно, но, как оказалось, ему подобные чувствуют негатив, направленный на них. Особенно если этого негатива много. Очень.
«Что происходит? — тронул я за руку одного из неудачливых химиков, стоявшего с краю. — Из-за чего шум?»
«Вампир попытался энергию из бассейна украсть, его за это полковник с остальными членами триумвирата в клетку посадили, — медленно повернувшись ко мне и собрав глаза в кучу, ответил ученый. — А шумит этот, деревенский телекинетик, Максим, кажется. Утверждает, что последние сутки кровосос был у него на глазах и стибрить энергию не мог».
«Значит, одним порядочным человеком больше», — про себя порадовался я и прислушался к тому, что говорят.
«Послушайте меня! — срывался в крик телекинетик, одновременно пытаясь вырваться из рук адъютанта и гипнотизера, которые его удерживали. — Да отцепитесь, дайте сказать!»
«Слушайте, слушайте его, — с какой-то отеческой улыбкой кивал Лист, прямо-таки расточающий понимание и заботу. Оратор стоял на возвышении, по форме напоминавшем длинный плоский ящик, вроде короткого гробика, и поэтому его холеное, без малейших следов прозрачности, лицо можно было прекрасно рассмотреть. — Слушайте того, кто украл вашу энергию, слушайте того, кто согласен был лизать пятки отродью тьмы, что мы справедливо покарали, слушайте его. Слушайте того, кто такой же чародей, как тот, что заключил всех нас в это ужасное место…»
Я поймал себя на том, что сжал руки в кулаки и мысленно примериваюсь к морде Максима. Вот гад… а ну стоп! С чего это я озлобился на парня?
«Слушайте, слушайте, слушайте», — слова, перемежаемые какими-то маловразумительными дополнениями, долбились мне в сознание, вот только почему-то вместо «слушайте» на ум приходило «бейте». Я оглядел толпу, пытаясь понять, что происходит, и наткнулся взглядом на хищные гримасы, подходящие, скорее, зверям, чем людям. Вот блин, зомбирует, журналюга чертов! Еще пять минут такой
