Нет, зачем же… Только это неприятно…
Пожалуйста, я уйду.
Да что вы обижаетесь на всякое слово! Скучно, ей-Богу.
Можно пригласить этого моего милого инженера, знаете, — этого блондина с бакенбардами, — он ведь все равно в курсе?
Предложение незаконное. Я протестую{38}.
Скажите, пожалуйста, что это за сундук в углу?
Ах, это из архива. В нем карты.
Игральные или генеральные?
Грах, грах, грах.
Географические, конечно. Я велел принести, думая, что пригодятся{39} . Если желаете, можно убрать.
Откройте-ка этот сундук, дорогой Полковник.
Я так и думал.
Куда прикажете сесть?
Нас все-таки тринадцать!{40} Раз, два, три…
Вы опять меня забыли.
Да, правильно.
Ну вот, теперь приступим. Только помните, Сон, вы голоса не имеете, сидите и молчите.
Я протестую. Лишних людей не должно быть.
Полноте, генерал. Это так — фикция{41}. Ведь это — Сон. Нас столько же, сколько и было.
В таком случае я снимаю свой протест.
Господа! Сейчас мы заслушаем доклад относительно тех трех испытаний, которые произвел… произвел… Сальватор Вальс. Это как будто формальность, ибо вы все так или иначе уже знаете их результаты; но вместе с тем это есть формальность необходимая, как база нашего дебата. Попрошу вас сосредоточить все свое внимание. Мы сегодня же должны принять ответственное и важное решение, все значение которого трудно умалить. Господа, попрошу вас насторожиться, — и по возможности, генерал Гриб, не рисовать во время доклада.
Это помогает мне слушать, уверяю вас.
Нет, вы всегда рисуете какие-то сложные вещи. И, смотрите, даже тень штрихуете… Это противно.
Словом, прошу вас прекратить. Заседание открыто, и мы сейчас заслушаем доклад. У кого доклад? Кажется, у вас, Граб?
Нет, он у генерала Гроба.
Нет, извините, не у меня. Нечего фискалить.
У кого же, господа? Ведь вы его, Граб, писали.
Составляли сообща, а затем генерал Герб передал дальше.
