Откройте опять заседание.
Просим, просим!
Предупреждаю, что, если снова будет высказан хотя бы намек на ненормальность изобретателя, я надеваю фуражку и ухожу. Заседание открыто. Беру слово. Итак, господа, испытания были произведены, и они дали результат более чем положительный.
Нет, нет, — я ищу свой карандашик.
Более чем положительный. Изобретатель доказал, что его машина обладает фантастической силой. Другими словами, государство, которое пользовалось бы таким орудием уничтожения, заняло бы на земле положение совершенно особое. В нынешний момент, ввиду козней наших драчливых соседей{43}, такое положение исключительно заманчиво. Не мобилизуя ни одного солдата, мы были бы способны продиктовать свою волю всему миру. Вот тот единственный вывод, который мы обязаны сделать, а потому теперь же, не откладывая, я хочу вам поставить, господа, вопрос, на который требую вдумчивого и определенного ответа: каков, фактически, должен быть наш следующий шаг? Бриг, попрошу вас.
Наш следующий шаг, наш вдумчивый и ответственный шаг, должен быть… должен быть… он должен быть определенным.
Все?
Я, собственно… Да, это все.
Садитесь. Пожалуйста, — Гроб.
Я?
Да-да, вы. Ну, пожалуйста.
Я сегодня не подготовился… Хотелось бы, знаете, поближе изучить… Я был болен… легкий склероз…
В таком случае нужно было представить свидетельство от ваших детей. Плохо! Садитесь. Гриб!
Извините, я не слышал вопроса.
Неудивительно, что не слышали. Я повторю. Каков, по вашему мнению… Вы, Бруг, кажется, поднимаете руку. Нет? Очень жаль. Садитесь, Гриб. Плохо! Герб, пожалуйста.
Вы что — в своем уме?
Стихотворение Турвальского. Было задано.
Молчать!{45}
Можно мне? Я знаю.
Стыдно, господа. Вот — смотрите, самый старый и дряхлый из вас знает, а вы — ни бельмеса. Стыдно! Пожалуйста, Брег.
Наш следующий шаг должен заключаться в следующем: мы должны просить его