Скитальцы

КОЛВИЛ:

                                    Довольно
и бури с вас.

РОБЕРТ:

                   Ты лучше бы молчал.
Я не с тобой беседую.

КОЛВИЛ:

                                 А с кем же?
Не с тем же ли болваном, с кем и я
сейчас болтал?

РОБЕРТ:

                      Не горячись. Не съем же
я Сильвии, — хоть, впрочем, дочь твоя
по вкусу мне приходится…

КОЛВИЛ:

                                     Возможно…

РОБЕРТ:

Да замолчи! Иль думаешь, ничтожный,
что женщину любить я не могу?
Как знаешь ты: быть может, берегу
в сокровищнице сердца камень нежный,
впитавший небеса? Как знаешь ты:
быть может, спят тончайшие цветы
на тихом дне под влагою мятежной?
Быть может, белой молнией немой
гроза любви далекая тревожит
мою удушливую ночь? Быть может…

КОЛВИЛ:

(перебивает)

Вот мой совет: вернитесь-ка домой,
как блудный сын, покайтесь, и отрада
спокойная взойдет в душе у вас…
А Сильвию мою смущать не надо,
не надо… слышите!

РОБЕРТ:

                            Я как-то раз
простил тебе, что ты меня богаче
случайно был… теперь же за совет
твой дерзостный, за этот лай собачий
убью тебя!

КОЛВИЛ:

                Да что-то пистолет
огромный ваш не страшен мне сегодня!
Убийца — ты, а я, прости, не сводня,
не продаю я дочери своей…

РОБЕРТ:

Мне дела нет до этой куклы бледной,
но ты умрешь!

КОЛВИЛ:

                     Стреляй же, гад, скорей!

РОБЕРТ:

(целясь)