Осторожно: добрая фея!

звездочек, которые без следа растаяли в ее руках.

Глава 18 Единственный для Марты

Дурная привычка у меня одна: привычка жениться.

Артур Клермонт

В замок к барону Клермонту, которого молва уже успела наградить прозвищем Синяя Борода, фея отправлялась в самых расстроенных чувствах. Снова встречаться со злодеем, едва не прирезавшим ее с крестницей, страшно не хотелось. Но надо было расставить все точки над «и», тем более, звезды как будто сговорились и сорок четыре раза подряд подтвердили: барон – идеальный избранник для Марты. К тому же персональный гороскоп барона не указывал ни на какие тревожные признаки – ни жестокостью, ни кровожадностью Артур, вопреки словам Бенуа, не отличался. Завидев впереди замок барона, Белинда не стала снижаться, а направила метлу прямиком во двор – не хватало еще томиться у ворот, умоляя неприступного Бенуа впустить ее в крепость.

Барон с ожесточением, никак не вязавшимся с данными гороскопа, рубил дрова. Щепки летели во все стороны, так что Белинда предпочла остановить метелку в трех метрах от земли и зависла в воздухе, решив начать разговор с безопасного расстояния. Ее предупредительный кашель не сразу был услышан увлеченным работой Артуром и застиг мужчину врасплох.

– Это вы? – На лице барона отобразилась дикая смесь чувств: от удивления и радости до негодования и обиды.

– Нет, мой фантом! – в свойственной ей манере ответила Белинда.

– Значит, точно вы, – заключил Артур. – Чем обязан?

– Вопросы буду задавать я, – оборвала его фея. – Зачем вы добавили сонный отвар в кувшин с водой в гостевой комнате? Хотели нас усыпить?

– Сонный отвар? – в изумлении моргнул барон. – Я ничего про это не знаю.

– То есть вы ни при чем? – с подозрением уточнила Белинда.

– Да я впервые про это слышу! – искренне отозвался Артур.

– Какого демона вы влезли к нам в спальню с кинжалом в руке? – продолжила допрос с пристрастием фея.

– Хотел вас защитить, – нехотя, будто бы через силу, ответил барон.

Волшебница прищурилась: непонятно, то ли врет, то ли говорит правду, изо всех сил противясь заклинанию откровенности.

– От кого? – уточнила она.

– Не знаю, – буркнул барон.

– Как это не знаете? – нахмурилась Белинда.

– Не знаю, – угрюмо повторил Артур.

– Отчего же тогда полезли?

– Объясняю: опасался за вашу жизнь!

– Почему?

– Из-за проклятия.

– Какого еще проклятия?

– Это долгая история.

– А я не спешу.

– А вы так и собираетесь там висеть? – жмурясь от солнца, ярко пылавшего за спиной феи, миролюбиво поинтересовался барон.

– А вы так и не предложите мне приземлиться? – огрызнулась Белинда.

– Пожалуйста, – пожал плечами барон, посторонившись и сделав широкий взмах рукой – мол, весь двор в вашем распоряжении. – Если, конечно, не боитесь, что я вас тут же расчленю, – не выпуская из рук топор, с горькой усмешкой добавил он.

– А у вас есть опыт? – на всякий случай уточнила фея.

– Боюсь вас разочаровать, но нет.

Фея молча направила метлу к земле и сошла с нее. Словам барона можно верить – если, конечно, она в спешке ничего не напутала с заклинанием откровений...

– Марта выходит замуж, – без предисловий сказала она, испытующе глядя на Артура.

Его лицо на миг исказила судорога, а в глазах погасли насмешливые огоньки.

– Мои поздравления, – ровно произнес он.

– Вы что, не понимаете? – вспылила фея. – Марта выходит замуж за другого.

Барон молчал, глядя куда-то в сторону.

– Что вы сейчас чувствуете? – спросила она, замерев.

– Я не обязан вам отвечать, – Артур передернул плечами.

– Что вы сейчас чувствуете, Артур? – настойчиво повторила Белинда. – Вы ее по-прежнему любите? Вам больно? Вы бы хотели все изменить? Хотите расстроить свадьбу?

– Да, да, трижды да! – взорвался барон.

И фея облегченно вздохнула: заклинание действует, ее визави говорит правду. Именно поэтому он так разгорячился: этому невозмутимому мужчине очень сложно признаваться в своих чувствах, но ее заклинание сильнее, вот он и сердится из-за того, что не может противостоять своим откровениям.

– Идемте в дом, нам нужно поговорить без свидетелей. Вы мне расскажете свою версию гибели жен и всей чертовщины, которая здесь творится.

Заметив удивленный взгляд Артура, фея добавила:

– Версию Бенуа я уже слышала. И она излагает историю далеко не в вашу пользу.

Восемнадцать лет тому назад

Артур запомнил тот день на всю жизнь. Запах прелых листьев, последнее тепло лета, стремительно бегущего прочь от стылой осени, и ослепительный силуэт юной колдуньи в лучах заходящего солнца. Девушка стояла на холме, а он, семнадцатилетний мальчишка, шел к ней по золотым листьям, мягко шуршащим под ногами...

Его первая любовь расцвела с первыми подснежниками, которые протянула ему большеглазая диковатая смуглянка, живущая отшельницей в лесу. В тот день он отбился от своих и заблудился на охоте. С тех пор минуло шесть лунных месяцев, почти каждый вечер из которых он проводил в лесу, с Аурелией. Шесть месяцев сладостных открытий, упоительных объятий, опьяняющих поцелуев. Они никогда не говорили о будущем: оба понимали, что супругами им не быть, слишком велика пропасть между лесной колдуньей и единственным наследником богатого барона. Влюбленные жили настоящим, даря друг другу ласки с таким самозабвением и нежностью, словно каждый поцелуй был последним и каждое прикосновение – первым.

Артур ступал по траве медленно, невольно стремясь оттянуть момент неизбежного объяснения. Он знал – делить его с другой женщиной гордая и самолюбивая Аурелия не станет. Еще недавно, представляя себе финал их отношений, он замирал от ужаса, представляя себе боль в глазах возлюбленной и их прощание. Три дня назад проклинал имя неизвестной Вивианы, дочери графа, когда отец не терпящим возражения тоном объявил ему о скорой женитьбе. Граф Вивальди был старинным приятелем отца, а дочь раньше жила где-то в дальнем королевстве на воспитании тетки. Но теперь эта пигалица неожиданно вернулась и сразу вознамерилась выскочить за него замуж. Как всегда, без него все решили! Артур рвал и метал. Решил про себя говорить с ненавистной невестой сквозь зубы и вести себя так, чтобы она сама кинулась отцу в ноги с просьбой не выдавать ее замуж. Он еще слишком молод для женитьбы и не готов пожертвовать трепетными свиданиями с лесной чаровницей ради чинных обедов в компании супруги. Но вся его решимость и неприязнь к Вивиане испарилась в тот момент, когда юная прелестница веселой птичкой впорхнула в их гостиную. В ту ночь, едва гости покинули замок, он кинулся к Аурелии. Казалось, наедине с любимой он избавится от наваждения, которое нашло на него. Но вышло наоборот: медно-каштановые кудри колдуньи казались ржавыми на фоне ослепительно-светлых локонов графини. Ее чувственные полные губы потерпели сокрушительное поражение в борьбе с изящным ротиком Вивианы – нецелованным, а оттого во много крат привлекательным. Даже легкий загар, покрывавший лицо и плечи Аурелии, который всегда так нравился Артуру, осуждавшему неестественную бледность знатных дам, потерялся в сравнении с нежно-розовой