нибудь новости?
— Местное полицейское руководство не может выделить столько людей, сколько нам необходимо для организации слежки. Придется просить подкрепления из Рима. Я уже переговорил, по твоему совету, с представителями Европола на тот случай, если немой даст деру. Они могут нам выделить для этой работы троих человек. Поэтому тебе нужно будет попросить у Рима, чтобы нам выделили еще людей.
— Мне не хотелось бы, чтобы нам в подмогу присылали полицейских из Рима. Я предпочел бы обойтись силами нашей команды. Кого можно было бы вызвать сюда?
— Департамент завален работой. Никто там не сидит сложа руки, — сказал Джузеппе. — Разве что распорядиться, чтобы кто-нибудь из них временно оставил то, чем занимается, если есть такая возможность, и приехал сюда, когда это потребуется?
— Да, так было бы лучше. Мне больше нравится работать со своими людьми. Пока будет достаточно той поддержки, которую нам смогут оказать местные карабинеры. Хотя, как мне кажется, нам самим придется стать настоящими полицейскими.
— Думаю, мы и так настоящие полицейские, — сказал Джузеппе с сарказмом.
— Ты и я — да. А София, Антонино и Минерва — нет.
— Неужели ты заставишь их следить за этим немым?
— Нам всем придется выполнять любую работу. Это понятно?
— Еще как, шеф, еще как. Ладно, если не возражаешь, я пойду поужинаю со своим приятелем карабинером. Он хороший парень, согласен сотрудничать с нами, а потому я пригласил его на ужин. Я вернусь не позднее чем через полчаса. Мне бы хотелось, чтобы вы опрокинули с нами по стаканчику, прежде чем мы уйдем.
— Что касается меня, то я не против, — сказала София.
— Хорошо, — ответил Марко. — Я приму душ и спущусь. А ты что будешь делать, доктор?
— Ничего. Если хочешь, давай поужинаем здесь вместе.
— Я тебя приглашаю. Может, у меня улучшится настроение.
— Нет, это я тебя приглашаю.
— Договорились.
София купила себе черный шелковый костюм. У нее не было с собой подходящей для приема одежды, а потому она разыскала недалеко от Римской улицы магазин одежды от Армани и купила там, кроме этого костюма, еще и галстук для Марко.
Вещи от Армани нравились ей своей простотой и неким оттенком неофициальности, всегда ощущавшимся в этой одежде.
— Ты там будешь самая красивая, — констатировал Джузеппе.
— Разумеется, — живо согласился с ним Марко.
— Я организую клуб своих фанатов в составе вас двоих, — сказала София, смеясь.
Отец Ив встретил их в дверях. Он был одет не в церковное облачение, а в темно-синий костюм и галстук от Армани — точно такой же, какой София подарила Марко.
— Доктор Галлони… сеньор Валони… Проходите, его высокопреосвященство будет рад вас видеть.
Марко краем глаза посмотрел на галстук отца Ива, и тот слегка улыбнулся.
— У вас хороший вкус, сеньор Валони.
— В действительности хороший вкус у доктора Галлони, которая мне подарила этот галстук.
— Не сомневаюсь! — воскликнул отец Ив, смеясь.
Они подошли к кардиналу, и тот представил их монсеньору Обри — высокому худощавому французу, отличавшемуся элегантностью и добродушным выражением лица. Ему было около пятидесяти лет, его внешний вид вполне соответствовал его статусу, а он считался экспертом в области дипломатии. Монсеньор Обри немедленно проявил интерес к ходу расследования событий, связанных с Плащаницей.
Марко и София проговорили с ним уже несколько минут, когда вдруг заметили, что взгляды присутствующих устремились к входной двери.
В зал вошли его высокопреосвященство кардинал Визье и Умберто Д'Алаква. Кардинал Турина и монсеньор Обри, извинившись, оставили Софию и Марко, чтобы поприветствовать вновь прибывших.
София почувствовала, что у нее участился пульс. Она не предполагала, что ей еще когда-нибудь доведется увидеть Д'Алакву, тем более здесь. Она не сомневалась: он опять продемонстрирует ей свое равнодушие и холодную вежливость.
— Доктор, ты покраснела.
— Я? Да? Это от удивления.
— Есть множество оснований для того, чтобы Д'Алаква появился здесь.
— Я об этом не подумала.
— Он — один из благодетелей Церкви, ее доверенный человек. Часть финансов Ватикана проходит непосредственно через его руки. К тому же ты, наверное, помнишь, что, по информации, раздобытой Минервой, он — именно тот, кто платит этой научной комиссии.
— Да, ты прав, однако я не предполагала, что мы его вообще когда-нибудь увидим.
— Успокойся. Ты необычайно красива, и, если Д'Алакву могут интересовать женщины, он перед тобой не устоит.
— Ты же знаешь, что, как говорят, в его жизни нет женщин. И это странно.
— Ну, очевидно, он все это время ждал встречи с тобой.
Их разговор был прерван появлением отца Ива, подошедшего к ним в компании мэра и нескольких пожилых мужчин.
— Позвольте представить вам доктора Галлони и доктора Валони, директора Департамента произведений искусства. Господин мэр… доктор Болард… доктор Кастилья…
Завязался оживленный разговор о Плащанице, в котором София почти не принимала участия.
Она весьма удивилась, когда к ней подошел Умберто Д'Алаква в сопровождении кардинала Визье.
После энергичных приветствий Д'Алаква непринужденно заставил ее взять его под руку и — к удивлению всех — отвел в сторону.
— Как проходит ваше расследование?
— Не могу сказать, что мы далеко продвинулись. Но это вопрос времени.
— Не ожидал вас здесь сегодня увидеть.
— Нас пригласил кардинал. Он знал, что нам хотелось познакомиться с членами научной комиссии. Надеюсь, нам удастся еще с ними встретиться до того, как они уедут.
— То есть вы специально приехали в Турин на этот прием…
— Нет, не совсем так.
— Как бы там ни было, я рад вас видеть. Сколько времени вы здесь еще пробудете?
— Наверное, несколько дней — четыре или пять, не больше.
— София!
Пронзительный мужской голос прервал ее общение с Д’Алаквой. София слегка улыбнулась, увидев, что окликнувший ее человек — ее старый университетский профессор. Он был известным ученым — специалистом в области средневекового искусства. Профессор опубликовал множество научных работ и, можно сказать, был звездой европейского научного мира.
— Моя лучшая ученица! Как я рад тебя видеть! Как поживаешь?
— Профессор Бономи! Рада вас видеть.
— Умберто, не знал, что ты знаком с Софией. Впрочем, это неудивительно, она ведь — один из лучших в Италии экспертов произведений искусства. Жаль, что она не захотела посвятить себя науке. Я ей предлагал стать моим ассистентом, но мои мольбы были напрасным. — Боже мой, профессор, вы мне льстите!
— Да-да, у меня никогда не было такого умного и способного ученика, как ты, София.
— Да, — согласился Д'Алаква, — и я знаю, что доктор Галлони — весьма компетентный специалист.
