живы. Кто-то, по-видимому, их предал, потому что в коридоре их явно ждали.
Врач распорядился, чтобы их оставили на некоторое время в лазарете. Каждый из братьев получил несколько сильных ударов по голове, их лица представляли собой кровавое месиво и опухли так, что глаз почти не было видно. Они оба стонали от боли, и по распоряжению врача им сделали успокаивающие уколы, после чего они уснули.
Когда Марко прибыл в кабинет директора тюрьмы, тот с обеспокоенным видом рассказал ему о событиях, происшедших в тюрьме этой ночью. По его мнению, нужно было привлечь к разбирательству соответствующие юридические органы и карабинеров.
Марко успокоил его и попросил позвать Фраскелло.
— Я выполнил то, что обещал, — сказал Фраскелло, как только зашел в кабинет директора тюрьмы.
— Да, и я выполню то, что я обещал. Что здесь произошло? — Не задавайте лишних вопросов. Все произошло так, как вы и хотели. Немой жив, турки тоже живы. Что вам еще нужно? Никто не пострадал. Правда, пришлось немного отделать этих братьев, но с ними не случилось ничего серьезного.
— Мне нужно, чтобы вы продолжали наблюдать за ними. Они могут предпринять еще одну попытку.
— Кто, эти двое? Сомневаюсь.
— Эти двое или кто-то другой. Будьте начеку.
— А когда вы поговорите с Советом общественной безопасности?
— Как только это все закончится.
— И когда это произойдет?
— Надеюсь, дня через три-четыре, не больше.
— Хорошо. Сделайте, что обещали, полицейский, в противном случае вам не поздоровится.
— Глупо угрожать мне.
— Сделайте, что обещали.
Фраскелло под удивленным взглядом директора тюрьмы вышел из кабинета, хлопнув дверью.
— Послушайте, Марко, вы полагаете, что Совет общественной безопасности прислушается к вашим рекомендациям относительно Фраскелло?
— Он оказал содействие полиции. Нужно учесть этот факт, и это все, о чем я их попрошу. Скажите мне, когда мы сможем получить кроссовки немого? Мой специалист не может находиться в Турине бесконечно долго, а потому нам нужно побыстрее установить этот микрофон.
— Я еще не придумал никакого повода, я…
— Тогда прикажите, чтобы их забрали помыть, а ему скажите, что тех, кто выходит на свободу, обычно приводят в порядок, что они должны выглядеть почище. Если он не понимает, что ему говорят, тогда какие-либо объяснения вообще не имеют значения; а если понимает, это — единственное вразумительное объяснение, которое пришло мне в голову. Другого нет. В общем, этой ночью, когда его запрут в камере, принесите мне его кроссовки. Да, пусть их помоют, их ведь нужно возвратить ему чистыми. А после мытья кроссовок мы ими займемся.
35
Аддай работал в своем кабинете, когда у него зазвонил мобильный телефон. Он немедленно ответил. Слушая говорившего, Аддай вдруг нахмурился и покраснел от гнева.
— Гунер! Гунер! — крикнул Аддай в коридор, будучи вне себя от волнения.
Его слуга немедленно появился.
— Что произошло, пастырь?
— Немедленно разыщи Баккалбаси. Где бы он ни был, мне нужно немедленно повидаться с ним. Через полчаса все пасторы должны быть здесь. Организуй это.
— Хорошо, но скажи мне, что произошло?
— Катастрофа. А сейчас ступай и сделай то, о чем я тебя попросил.
Оставшись один, он сжал пальцами виски. У него болела голова. Уже несколько дней его мучили сильные головные боли, он плохо спал, и у него совсем не было аппетита. Похоже, ему уже недолго осталось жить. Он устал от того смертельно тяжелого груза, который взваливает на себя каждый, кто становится Аддаем.
Новости, сообщенные ему, были хуже не придумаешь. Братьям Баджераи не удалось выполнить то, что от них требовалось. Кто-то в тюрьме узнал о том, что они должны были сделать, и помешал им. Либо братья проболтались, либо в тюрьме кто-то оберегает немого. Возможно, это снова Они или же тот полицейский, который везде сует свой нос. Он в последние дни, похоже, практически не выходил из кабинета директора тюрьмы. Он явно что-то замышляет, но что? Аддаю сообщили, что Марко Валони пару раз общался с наркодельцом, неким Фраскелло. Да, все сходилось: Валони явно договорился с этим мафиози, чтобы тот защитил Мендибжа — единственную ниточку, потянув за которую Валони мог добраться до них, до Общины. Да, Валони нужно защищать Мендибжа. Да, именно так, тем более что именно на это намекал и человек, с которым Аддай только что разговаривал по телефону. Или он имел в виду что-то другое? Сильная боль пронзила мозг Аддая. Он, взяв ключ, открыл им шкатулку, достал оттуда таблетки и проглотил две из них. Затем он закрыл глаза и стал ждать, пока утихнет боль. Если повезет, к приходу пастырей боль должна пройти.
Гунер осторожно постучал в дверь кабинета. Пастыри ждали Аддая в большом зале. Войдя в кабинет, Гунер увидел, что Аддай положил голову на стол и глаза у него закрыты. Гунер с опаской подошел поближе и тут же облегченно вздохнул: Аддай был жив. Гунер тихонечко потряс его, чтобы разбудить.
— Ты уснул.
— Да… У меня болела голова.
— Тебе нужно обратиться к врачу. Эти боли тебя просто убивают. Нужно провести обследование.
— Не переживай, со мной все нормально.
— Нет, не нормально. Пастыри тебя уже ждут. Приведи себя в порядок, прежде чем идти к ним.
— Хорошо. А ты пока предложи им чай.
— Я это уже сделал.
Через несколько минут Аддай встретился с Советом Общины. Семь пастырей, облаченных в черные ризы, сидели вокруг массивного стола из красного дерева, их внешний вид невольно внушал уважение.
Аддай сообщил им о том, что произошло в тюрьме, и на лицах этих семерых отразилось беспокойство.
— Я хочу, чтобы ты, мой любезный Баккалбаси, поехал в Турин. Мендибж выйдет из тюрьмы через два или три дня и попытается связаться с нами. Мы обязаны помешать этому, причем наши люди не должны больше допускать ошибок. Именно поэтому необходимо, чтобы ты был там и координировал наши действия, постоянно держа меня в курсе событий. У меня предчувствие, что мы балансируем на грани катастрофы.
— У меня есть новости от Тургута.
Все присутствующие посмотрели на говорившего — старика с выразительными голубыми глазами.
— Он болен, очень болен. У него мания преследования. Он уверяет, что за ним следят, что епископ ему не доверяет и что те полицейские из Рима все еще находятся в Турине и хотят его арестовать. Нужно забрать его оттуда.
— Нет, мы не можем сейчас этого сделать, это было бы безрассудством, — ответил Баккалбаси.
— А вы подготовили Исмета? — спросил Аддай. — Я распоряжусь, чтобы он собирал вещи и готовился ехать к своему дяде. Так будет лучше.
— Его родители согласны, однако сам юноша упирается: у него здесь невеста, — пояснил Талат.
— Невеста! Из-за того, что у него есть невеста, он подвергает опасности всю Общину? Позовите его родителей. Он уедет в Турин уже сегодня, вместе с нашим братом Баккалбаси. И пусть родители Исмета
