Умилосердить он хотел червей, Умилостивить птиц мольбой своей: «О вороны! Ваш вид благословен! Мне будьте, вороны, венка взамен! Вся в ранах голова моя сейчас, — Гнездо готово каждому из вас! Пробито сердце вздохами насквозь, И дыр немало бы для вас нашлось! Разрушен я неправдой, горем, злом, О, сделайте развалину жильем! Вонзитесь в тело, выклюньте глаза, — Не трогайте глаза и тело пса! Вам нужен только тощий пес больной? Я пес больной. Насытьтесь, птицы, мной!» Но понял он, что речь его слаба, Бессильны довод, просьба и мольба, И крикнул он, и птицы скрылись прочь… Меджнун спешил животному помочь, Страдающего пса поцеловал, Потом свою рубаху разорвал, На ранах вытер кровь умело он, Повязки наложил на тело он, И в тень больного пса он перенес, Взрастив на нем цветы кровавых слез: «О ты, кто был на благо всех племен Из верности и дружбы сотворен! Ты умираешь, горе — твой удел, Каким великим сердцем ты владел! Как мышь летучая, не знал ты сна, И голова была всегда ясна, О верный страж! Так чуток был твой слух, Что сотни прочих сторожей и слуг, Храня жилье, могли спокойно спать, Курильщиками опиума стать! Насторожился волк, тебя страшась: Огни зажег в глазах в полночный час! И леопард, придя издалека, Едва заметив два твоих клыка, От огорченья, бедный, занемог, Пятнистым стал от головы до ног! И полосы на шкурах тигров злых, — Следы царапин от когтей твоих! И барс глаза зажмурил от стыда, Увидев, как ты прыгаешь всегда! Подобны мирте отпечатки лап. «Плеяды», — говорит о них араб. О, ты бежал под стременем царя, И шею гладила твою заря! Ты болен. Человечий страшен суд: Тебя завидев, люди прочь бегут.
