О том, как отец нашел в степи безумца Меджнуна и уговорил его вернуться домой
Кто начал эту книгу в добрый час, Продолжил так правдивый свой рассказ: По милом сыне убивалась мать, Отец не в силах был уже страдать, Хотя решил: непоправимо зло, — Стремленье к сыну верх над всем взяло. Быть может, думал он, безумный сын Над скорбью сжалится его седин, И плач родительский, истошный крик Безумья свяжет, может быть, язык, Язык отца найдет сто тонких слов, И вновь Меджнун войдет под отчий кров… Решил: надежда сбудется его! И повезла верблюдица его В пустыню, и прошло немало дней, И груду серых он нашел камней, Он жалкие развалины нашел, Он сына, опечаленный, нашел! Безумному развалины сродни: Он был разрушен больше, чем они. Чем занят он, отшельником живя? То убивает жалкого червя, То под горою глину роет он, Столбы из этой глины строит он, То голову посыплет прахом он… То, одержим внезапным страхом, он Садится быстро на́ стену верхом, Трясется весь в отчаянье глухом, Кусает ногти, рукава жует… То запоет он, как сова поет, И молкнет, обессиленный, потом, От пыли чистит филина потом, И, дерзкая, познав свои права, Ему садится на руку сова, Садится филин и глядит вперед, Рога о голову Меджнуна трет. Господь раненья в голову нанес, — На ней ранений больше, чем волос. В глазах окровавлённых — сто сучков, Их больше, чем ресничных волосков. Черты на крыше выведет впотьмах, Из этих черт невольно выйдет: ах!.. И был отец несчастьем сразу смят, Сыграло с ним страданье, сделав мат! Воскликнул он: «Подобие чего Вот это загнанное существо? Ужели человеком назову?
