Он жемчугом искусно окаймлен. Доносится до нас певучий звон: То чанг звенит, и легче ветерка Бежит по струнам тонкая рука. Красавица играет, как Зухра, Сияя, как рассветная пора. Она игрой приводит всех в восторг. Купец хотел продать ее, но торг Не состоялся до сих пор. Смотри: Зухра — одна, а сколько Муштари! Все богачи, юнцы и старики, Опустошив мешки и сундуки, Отвесили купцу свое добро, Но золото, рубины, серебро Отверг хозяин и сказал: «Казна Всего Китая — вот ее цена!» Неутолимой страстью обуян, Уже хотел ее купить хакан, Весь годовой доход купцу отдать. Узнав об этом, возроптала знать, Советники сказали: «Светоч наш! Когда казну ты за нее отдашь, Не сможешь больше денег ты собрать, Тебя покинув, разбежится рать. Ты должен дань обычную внести Или восстать: иного нет пути. Но, потеряв и войско и казну, Как против шаха ты начнешь войну? Страсть утолишь ты, царство погубя. О, пожалей державу и себя!» Хакана мудрый охладил совет, А у других влюбленных — денег нет. Хотя страдают тысячи сердец, С продажей не торопится купец. Но я, желая стать твоим слугой, Подарок приготовил дорогой, Когда решил отправиться к тебе, Быть может, он понравится тебе. В живой воде я краску растворил И образ дивной пери сотворил, Хотя рисунок — не она сама, Подобие найдешь в чертах письма: Посильную красе принес я дань…» Сказав, он вынул шелковую ткань. Шуршала ткань, упруга и нежна, — На ней певица изображена! Художник жизнь в китайский шелк вдохнул, Ресницами с картины пыль смахнул, Расправив складки, разложил он шелк… Бахрам взглянул, и вскрикнул, и замолк.
