Отныне с ним уже не связан я! Отдай меня во власть небытия!.. Делила горе ты со мной, любовь, — Свою тебе я завещаю кровь! Печаль разлуки! Бог — судья тебе: Ты все взяла, все отдал я тебе. Теперь меня на волю отпусти — Дай плоти в прах рассыпаться, — прости! О слезы! Вы лицо мое сожгли, — Спасибо: сделали вы, что могли. Взяв душу у меня, о ты, мой вздох, Вручи ее моей любимой, вздох!..» Со степью он прощался: «Степь, о степь С меня уже упала жизни цепь! Себя ты распростерла вширь и вдаль, Чтоб убегал скорбящий в мире вдаль. Страдальцев друг, отверженных оплот! Тебе доставил много я хлопот. Твой день, бывало, в ночь я превращал, Так пыль вздымал и небо омрачал. Тебя избороздил следами я, Всю затопил тебя слезами я. Прости, — страдала часто от меня, — Избавишься сейчас ты от меня!..» Степь огорчилась, ворот разодрав, Посыпав черным прахом зелень трав. Горе Фархад свой посылал привет: «Уперся в небо мощный твой хребет. Приют больным — подножие твое, Но сердце как тревожил я твое! Как мучила тебя моя кирка, Но ты, могучая, была кротка! За что навлек я на тебя позор, Зачем с тобой завел неправый спор? Я был жесток, а ты была добра. В мой смертный час прости меня, гора!..» И, гору опечалив до глубин, Гранит ее он превратил в рубин. И, руки простирая в небосвод, Взывал он: «Умираю, небосвод! Грабитель, притеснитель мой, внемли! В последний раз кричу тебе с земли: Хотя насилье, гнет — обычай твой, А я был предан верности святой; Хотя всю жизнь меня ты угнетал, — Прости, — и сам ты от меня страдал! Пыль я вздымал — и ты был запылен, Был вздохами моими опален, А скорби дым, которым я дымил, Сиянье солнца твоего затмил.
