Сдружились вы в скитаниях со мной,Братались вы в страданиях со мной.Разлуки боль с родной страною мнеВ чужой вы облегчали стороне.Родных вы заменяли мне, друзей,Вы были свитой преданной моей.Куда бы я ни направлял стопы,Не уклонялись вы с моей тропы.И сколько ни стонал, ни плакал я,Ни разу не видал, однако, я,Чтоб тяготился кто-нибудь из васМоей тоской докучливой хоть раз.Обязан всем вам очень многим я,Четвероногие мои друзья!И вам, пернатым, кто в палящий знойКрылатым кровом реял надо мной,Всем вам я благодарность приношу,У всех у вас прощения прошу!..»Он горькими слезами залился,А звери, возвышая голоса,Завыли, ущемленные тоской,Но без притворства, не как род людской!Так непритворно люди, может быть,В день воскресенья мертвых будут выть…Когда зверям он высказал хвалу,То смертный час пустил в него стрелу.Он видел, что его конец пришел, —Теперь на ум ему отец пришел.* * *А вспомнив об отце, он вспомнил мать —И руки стал в отчаянье ломать:«О смерть, скорее душу отними!Меня хоть этой пыткой не томи!Ужель страданий мало мне других,Что в смертный час я вспомнил и о них?Да, ты коварством вечен, небосвод!О, как ты бессердечен, небосвод!Так не ведется ведь у палачей,Чтоб одного казнили сто мечей!Чтобы кусочек хлопка сжечь, нужнаНе молния, — лишь искорка одна!Я дотлевал уже, как головня, —Зачем же ты опять разжег меня?!Клянусь, будь ты немного хоть добрей,Меня бы в прах воткнул ты поскорей!О кравчий времени! Тебе упрек:Зачем ты милосердьем пренебрег, —Зачем отраву в чашу подсыпалТому, кто сам навеки засыпал?
