И ждать я от него могу всего. Нет, не хочу я на него смотреть! О боже, помоги мне умереть! Да, смерть — одно спасение мое, В ней вижу воскресение мое!..» К такому заключению придя И в нем успокоение найдя, Она с довольным, ласковым лицом Речь повела почтительно с гонцом. Сказала: «Шаху передать прошу: Я за него молитвы возношу. Угодно было, видимо, судьбе Хосрова бремя передать тебе. И если жизни ты лишил отца, То был орудием в руках творца, И, значит, воли был своей лишен, А сделал то, чего хотел лишь он. Я ль не пойму страдания твои? Сама я знала плен такой любви. Ты слышал о Фархаде, кто гоним И кто загублен был отцом твоим, Кто был любви поклонникам главой, Всем верности сторонникам главой? Круговращенье вечное небес Таких еще не видело чудес, Такой любви, как между им и мной, Примером ставшей для любви земной. Не преходящей похотью сильна, — Сильна была единством душ она! Фархад низвергнут был Хосровом в ад, И принял смерть из-за меня Фархад. И я теперь в разлуке вечной с ним, Но сердцем так же безупречно с ним. Я заболела от тоски по нем И чахну безнадежно с каждым днем. Я птицей недорезанной живу И непрестанно смерть к себе зову… Но если шах действительно мне друг, Он, может быть, поймет, что мой недуг Тем более жесток, что милый мой Еще поныне не оплакан мной. И если б, как обычаи велят, Я, завернувшись в черное до пят, Здесь труп его оплакать бы могла И скрытой скорби выход бы дала, То, душу от печали облегчив, Я жить могла б, недуг свой излечив… Шапура в цепи заковал Хосров; Освободи Шапура от оков —
